Особое назначение

— В Славянку их? — спросил Васильев.

— Куда же еще? — вздохнул Бычков. — «Маломерки»! — Взглянул на Васильева и добавил: — Чего это ты мнешься, как красная девица? Что там еще?

— Тетя Шура в буфете шумит, — застеснялся Васильев. — Перебрали мы малость, по ее расчетам.

Бычков полез во внутренний карман пиджака, потом в другой, вынул смятую пятерку:

— Хватит?

— Должно хватить, — кивнул Васильев. — Вы бы, Виктор Павлович, поговорили в финчасти. Не сами же мы эти чаи распиваем! А то если всех этих гавриков кормить, ноги до получки протянешь!

— Проживем как-нибудь! — улыбнулся Бычков и пошел к дверям комнаты, где Юрский допрашивал Филимонову.

У стола Юрского сидела молодая, но с испитым уже лицом женщина в узкой юбке с высоким разрезом и суконных ботиках. Распахнув плащ и закинув ногу на ногу, она курила, пачкая помадой мундштук папиросы и картинно отставив локоть.

— Откуда у вас этот реглан, Филимонова? — кивнул Юрский на реглан, висящий на спинке стула.

— На этой неделе купила, — с готовностью ответила Филимонова. — На толчке.

— У летчика? — безразлично смотрел в окно Юрский.

— Почему у летчика? — рассеянно поглядела на него Филимонова, но тут же спохватилась: — А может, и летчик. Мужчина из себя видный! На вас похож!

— Блондин? Брюнет? — быстро спросил Юрский.

— Чернявый вроде... — напряженно смотрела на него Филимонова. — А может, белявый... Не разобрала!

— В фуражке он был?

— Кто?

— Мужчина этот.

— А-а!.. — Филимонова погасила папиросу и вытерла потный лоб скомканным носовым платком. — Да нет! Не было у него никакой фуражки! Пропился он, гражданин начальник! Загулял! А я, дура, польстилась! Думала продам с выгодой. Нажилась, называется! Ни навара, ни товара! Ну, не дура ли, гражданин начальник?

— Да уж.. Не очень ты умная, Мария Сергеевна, — согласился Юрский. А если мы эту фуражечку форменную у тебя дома найдем? Что тогда получится? А получится, Мария Сергеевна, что ты не только скупщица а еще и укрывательница. Такой вот коленкор!

— Да господи! — запричитала Филимонова. — Да убей меня бог! Какая же я укрывательница? Я вся как на ладони, открытая! Все мои дела наперечет знаете!

— Выходит, не все, — сказал Юрский и, глядя прямо в глаза Филимоновой, спросил быстро и жестко: — Где Тихонька?

Филимонова вздрогнула, полезла в сумочку за папиросами, но, так и не закурив, поправила прическу и спокойно сказала:

— Первый раз слышу, начальник! Имя-то какое нечеловеческое, господи прости! Тьфу! — Филимонова сплюнула и перекрестилась.

— Это не имя. Кличка, — испытующе смотрел на нее Юрский. — Имя его — Николай. Фамилия — Тихонов. Слышали про такого?

— Никогда! Убей меня бог!

— Ну-ну... — усмехнулся Юрский. — Посиди-ка в коридоре.

Филимонова вышла, а Юрский обернулся к Бычкову, сидевшему все это время в стороне:

— Судя по всему, регланчик тот самый. С поезда. К нему бы еще фуражечку найти.

— Фуражечку продавать она не рискнет, — осматривал реглан Бычков. — Очень уж приметная! Если не дура, то выкинет куда-нибудь.

— Не выкинет, — покачал головой Юрский. — Жадна больно! — Помолчал, раздумывая, и сказал: — Тихонов вполне может у нее укрываться. И надо его брать. Пока не ушел.

— Понял, Петр Логвинович, — кивнул Бычков.

— Возьми постановление на обыск и на арест Тихонова, — продолжал Юрский. — Я с вами. Только по начальству доложусь. И смотри, Витя, поаккуратней! А то я тебя знаю: полезешь на рожон!

— Я не на рожон лезу, Петр Логвинович, — помедлив, ответил Бычков. — У меня к паханам этим, к аристократии этой воровской, такая злоба, что про все забываю. Ну, иногда и пру напролом!

— А ты думаешь, они тебя нежной любовью любят? — невесело усмехнулся Юрский. — Тоже напролом попрут! А Тихонов — мальчик серьезный. И с оружием. Учти, Витя!

— Учту, Петр Логвинович.

— И поперед батьки в пекло не лезь! А то ты на операции все норовишь меня плечом оттереть.

— Это уж как получится... — уклончиво сказал Бычков. — Всякое бывает. Разрешите идти?

— Давай.

Юрский запер ящик стола, вынул из сейфа пистолет, положил его во внутренний карман пиджака и снял трубку телефона.

...К дому Филимоновой подъехали на двух машинах. Из оперативной, оставив там проводника с собакой, вышли Ананьев, Васильев и Чистяков, из «эмки» — Юрский, Бычков и Филимонова. Оперативники постояли под аркой ворот, потом, держась у стены дома, по одному подошли к полуподвалу и встали у окон. Юрский и Бычков, пропустив вперед Филимонову, остановились у обитой драным войлоком двери.

— Обо всем помните, Филимонова? — негромко спросил Юрский. — Дверь открываете своим ключом, если окликнут — назовитесь!

Филимонова хотела ответить, но только часто закивала головой и потерла ладонью горло.

Юрский указал Филимоновой на дверь, та, не сразу попав ключом в скважину, принялась открывать. Когда дверь отворилась, Юрский, оттеснив плечом Бычкова, шагнул через порог, но тот сумел опередить его и, будто случайно, оказался перед Юрским, прикрывая его.