Орфей спускается в ад

При поднятии занавеса Принцесса с авторучкой в руке подписывает чеки. Чанс в темных брюках, носках и модных мокасинах надевает рубашку.

Чанс. Пиши-пиши, или чернила кончились?

Принцесса. Я начала с конца книжки, где суммы покрупнее.

Чанс. Да, но что-то быстро остановилась.

Принцесса. Ладно, еще один чек в начале книжки как признание того, что я довольна. Но не полностью довольна.

Чанс (сняв телефонную трубку). Коммутатор? Пожалуйста, соедините с кассиром.

Принцесса. Ты зачем звонишь?

Чанс. Ты должна сказать кассиру, что посылаешь меня обналичить чеки.

Принцесса. Должна? Ты сказал – «должна»?

Чанс. Это кассир? Одну секундочку. Принцесса Космонополис. (Протягивает ей трубку.)

Принцесса (в трубку). Кто это? Нет, кассир мне не нужен. У меня остановились часы, я хотела узнать, который час… Пять минут четвертого? Спасибо, он говорит, что сейчас пять минут четвертого. (Вешает трубку.) Я не готова остаться одна в номере. Давай-ка больше не будем грызться по пустякам и прибережем силы для крупных скандалов. Я обналичу тебе чеки, как только приведу в порядок лицо. Просто не хочется оставаться одной в номере, пока я не приведу в порядок лицо, с которым я предстану перед миром, дорогой мой. Может, когда мы получше друг друга узнаем, нам не придется больше цапаться по пустякам, может, дорогой мой, мы и больших скандалов устраивать не станем. Открой немного ставни, а? (Он, похоже, ее не слышит. Звучит печальная музыка.) Я не смогу увидеть лицо в зеркале… Открой ставни, я не смогу увидеть в зеркале лицо.

Чанс. Хочешь, чтобы я ставни открыл?

Принцесса (указывая на окно). К сожалению, придется! Открывай!

Он открывает ставни. Стоит у окна, глядя наружу, печальная музыка не смолкает.

Чанс. Я родился в этом городе, в Сент-Клауде.

Принцесса. Хорошее начало, чтобы рассказать о себе. Давай, продолжай. Мне очень интересно, хочется побольше о тебе узнать. Устроим тебе кастинг, нечто вроде киношной пробы. Я буду наблюдать за тобой в зеркале, пока привожу в порядок лицо. Давай, рассказывай, и если рассказ меня увлечет, то я пойму, что у тебя есть талант, и пошлю телеграмму в студию на Западном побережье, что я еще жива и скоро приеду туда с молодым человеком по имени Чанс Уэйн, который, по-моему, создан для того, чтобы стать яркой молодой звездой.

Чанс (выходя на авансцену). Вот Сент-Клауд, город, где я родился и жил, пока не уехал из него десять лет назад. Родился я нормальным и здоровым пятикилограммовым малышом, но с какой-то загадочной примесью в крови, от которой у меня появилось желание или стремление быть не таким, как остальные… Ребята, вместе с которыми я вырос, почти все по-прежнему здесь, они, как говорится, «остепенились», занялись бизнесом, женились, растят детей. Небольшая компания, душой которой я в свое время был, являла собой скопище снобов с громкими именами и большими деньгами. У меня не было ни того, ни другого… (Принцесса негромко смеется в своем полутемном углу.) А была у меня только… (Принцесса чуть поворачивается, выставив в неяркий луч света руку со щеткой.)

Принцесса. Красота! Скажи же! Скажи, что была лишь красота! Я же так говорю – с гордостью, и неважно, как я грущу, что она уходит.

Чанс. Ну да… а остальные… (Принцесса продолжает причесываться, внезапно осветивший ее холодный луч света снова гаснет.) …все теперь сделались молодой элитой. Девчонки стали матронами, играют в бридж, ребята входят в число членов Торговой палаты, а кое-кто из них принят в престижные клубы Нового Орлеана, ездит на карнавал «Марди Гра» перед Великим постом… Чудесно? Нет, скучно… Я хотел, ждал и надеялся на что-то лучшее… Да, и я дождался, и я достиг. Получил то, о чем это сборище с заплывшими жиром мозгами даже не мечтало. Черт подери, когда они только начинали учиться в университетах Луизианы или Миссисипи, я уже пел в самом громком нью-йоркском мюзикле, в «Оклахоме», и журнал «Лайф» напечатал мою фотографию, где я в ковбойском костюме бросаю вверх «шестивёдерную» шляпу! Вот так-то! Ха-ха… И одновременно занимался и кое-чем другим…

Может, для этого занятия я и создан – дарить любовь… Я переспал со всеми сливками нью-йоркского общества! С вдовами и женами миллионеров, их светскими девицами-дочерьми. Какие громкие фамилии: Вандербруки, Мастерсы, Хэллоуэи и Коннауты, ежедневно мелькающие в газетах. Их визитные карточки – их кредитные карты…