Орфей спускается в ад

Альма. Они внушают надежды на полное выздоровление.

Джон. А тебе не хочется чего-то большего?

Альма. Чего именно?

Джон. Впрочем, это не мое дело.

Альма. Нет, говори, раз уж начал.

Джон. Тебя отец лечит. У меня, правда, есть одно соображение…

Альма. Чего ты мямлишь? (Джон смеется.) Говори напрямик.

Джон. Я просто считаю, что тебе нужно еще кое-что, помимо надежд и утешений.

Альма. Что-то более серьезное?..

Джон. Ты слишком часто заглатываешь воздух.

Альма. Заглатываю воздух? Ну и что?

Джон. Да, заглатываешь воздух, когда разговариваешь или смеешься. Обычная уловка истеричек.

Альма. Смешно!

Джон. Воздух давит на сердце, и тебя бросает в дрожь. Само по себе это не страшно, но это – неприятный симптом. Ты позволишь мне говорить откровенно?

Альма. Конечно!

Джон. В тебе живет дух другого человека. Понимаешь? Это твой двойник. И он пребывает в состоянии постоянного раздражения.

Альма. О Господи! У меня, оказывается, есть двойник и ему что-то не нравится во мне. (Хочет рассмеяться, но ей явно не по себе.) Двойник – это звучит страшно. И что же он такое?

Джон. Мне нет до этого дела. Тебя мой отец лечит, а не я.

Альма. Но это нечестно! Говорить, что у меня есть двойник, и не сказать, что это такое. (Опять пытается засмеяться и опять безуспешно.)

Джон. Напрасно я начал этот разговор.

Альма. Интересно, как ты поставил диагноз моему нездоровью. Впрочем, ты меня просто разыгрываешь, правда? Кажется, поднялся ветер, чувствуешь? Слышишь, как зашевелились листья на пальмах, как будто жалуются на что-то.

Словно принесенная ветром с Юга, из-за кулис появляется Роза Гонзалес и, покачивая бедрами, идет к фонтану. При ее появлении слышны запахи и звуки тропиков, шелест шелка и легкий перезвон металлических украшений. Одета она броско до неприличия. На голове зеленая шляпа с синим отливом и утыканная пестрыми перьями. На мочках ушей алмазные и изумрудные сережки.

Джон. А это еще кто такая?

Альма. Странно, что ты ее не знаешь. Это Роза Гонзалес, дочка хозяина казино на Лунном озере. (Роза пьет из фонтанчика и неторопливо уходит.) Она тебе глазки состроила, не заметил?

Джон. Кажется, заметил.

Альма. Но у тебя стойкий мужской характер.

Джон (ставя ногу на край ее скамейки). Как скала!

Альма. Готовится еще одно пиротехническое представление?

Джон. Не понял.

Альма. Я имею в виду очередную хлопушку.

Джон. А-а…

Альма. Ты, наверное, растерял многих своих друзей?

Джон. Похоже на то.

Альма. Знаешь, у нас есть кружок. Он объединяет людей по интеллектуальным и художественным интересам. Каждые десять дней собираемся. Ты тоже должен прийти. Тебе понравится.

Джон. Еще бы… интеллектуальные интересы.

Альма. Я приглашу тебя на следующее заседание.

Джон. Спасибо! Не возражаешь, если я присяду?

Альма. Почему я должна возражать? Тут места на пятерых хватит. Не такие уж мы с тобой толстые.

Слышатся девичьи голоса: «Пока, Нелли!», «Пока!» Входит Нелли Юэлл, цветущая, свеженькая, шестнадцатилетняя девушка.

Альма. А вот идет еще более тоненькое существо. Это моя ученица. Я даю ей уроки пения. Самая прелестная, только без слуха и голоса.

Джон. Я ее знаю.

Альма. Здравствуй, Нелли!

Нелли. А… это вы, мисс Альма? Вы замечательно пели. Так трогательно, что я чуть не заплакала.

Альма. Спасибо, милочка! Но пела я ужасно.

Нелли. Вы просто скромничаете, мисс Альма. Добрый вечер, доктор Джон! Доктор Джон?

Джон. Да?

Нелли. В книге, которую вы мне дали, слишком много длинных слов.

Джон. Посмотри их в словаре, Нелли.

Нелли. Я смотрела! Но вы ведь знаете, как они написаны, эти словари. Смотришь одно длинное слово, а там говорится, что надо смотреть другое слово. Смотришь другое длинное слово, а тебя отсылают к первому. И так всю дорогу. Я забегу к вам завтречка, чтобы вы мне объяснили, хорошо? (Смеется и убегает.)

Альма. О какой книге она говорила?

Джон. Об учебнике биологии. Пришла ко мне и говорит, что мама ничего ей не рассказывает. А ей нужно знать, потому что она уже взрослая и влюбилась в одного молодого человека.

Альма. Ах, озорница! (Смеется.)

Джон. Что представляет собой ее мамаша?