Орел на снегу

Билли разложил медали на постели перед Кристиной. «Вот Крест Виктории, – принялся объяснять он. – С виду неказистый, правда? Другие-то вон как блестят, а он нет. И ленточка простая, старенькая. Но это из-за него весь сыр-бор. Мне его сам король вручил за сражение в самом конце войны. Деревня называлась Маркуэн, от неё немного осталось. Бой закончился, дело наше мы сделали. Повсюду убитые лежали и раненые, наши и их, но больше их. Да ещё в плен мы взяли несколько десятков. И вот тут-то этот фриц и объявился. Дым рассеялся, и мы смотрим: он стоит всего ярдах в двадцати от нас. И винтовка в руке. А я ребятам говорю, не стреляйте, он-то стрелять не собирается. Мы на него глядим, он на нас глядит. И так тихо кругом, Кристина. Тишина после боя – ничего нет тише этой тишины. Никто из нас не шелохнётся, даже мизинцем не пошевелит, и он тоже. И мы молчим. Мы все будто уснули, будто нам сон снится. А потом я стреляю в воздух и машу фрицу: проваливай, дескать, ступай домой. А он мне кивает и волосы вот этак рукой откидывает. И уходит.

Это он и был, Кристина, клянусь тебе. Адольф Гитлер. Тогда в кино я на него глянул – глаза-то на экране те самые. Гитлер, он ведь смотрит не как все люди. Он будто сквозь тебя смотрит, и тот солдат-фриц в точности так смотрел. Никогда я того взгляда не забуду. И теперь что выходит-то, а, Кристина? Я ведь мог его на войне пристрелить, покончить с ним раз и навсегда. А сейчас он нас втянет в новую войну. Ты только послушай его. Помяни моё слово, втянет».

Кристина попыталась его успокоить. Это совсем не обязательно тот самый солдат, сказала она. Может, он просто похож на Гитлера. Столько времени прошло. Память – штука коварная, мало ли какие у неё причуды. И не надо голову себе забивать, а то так и заболеть недолго. Да и вообще, может, и не будет никакой войны. Никто ведь заранее не знает.

Шли недели, и Билли изо всех сил внушал себе, что Кристина права. Очень уж хотелось, чтобы она оказалась права, прямо до смерти хотелось. Вот он и старался выкинуть Гитлера из головы. Но ничего у него не получалось. Та кинохроника словно крутилась у него перед глазами. И стоило Гитлеру заговорить по радио или мелькнуть на экране, Билли тут же заново убеждался, что память его не подводит. С газетных снимков на него смотрели те же глаза, и Билли знал, что ошибки тут нет. Кристина всё силилась его разуверить, твердила, мол, быть того не может, но Билли с ней спорил, стоял на своём. В конце концов Кристина отступилась и решила зайти с другого конца.

Ну хорошо, пускай это правда, сказала Кристина. Но ведь Билли ни в чём не виноват. Он просто поступил по совести. Быть милосердным, хоть бы даже и с врагом – разве это плохо? И потом, откуда ему знать, что тот солдат, которого он спас, обернётся чудовищем? Но как ни усердствовала Кристина, Билли не давало покоя то, что он сделал. В нём едва теплилась искорка надежды, что тот фриц всё-таки не Гитлер. Да, он такой же невысокий, темноволосый, волосы со лба откидывал по-особому, но это не Гитлер. Может быть, надо послушать Кристину, повторял себе Билли. Это всё причуды памяти. Кристина правильно говорит: столько лет прошло.

Но слабенькая искорка надежды вскоре погасла. Однажды утром Билли зашёл в библиотеку, хотел что-нибудь взять домой. И заметил на полке книгу под названием «Адольф Гитлер»

Он снял её с полки и открыл. В середине там были вклеены фотографии. Билли разглядывал их, и сердце у него стучало всё чаще. А при виде одного фото оно чуть из груди не выскочило.

На военном снимке группа немецких солдат в фуражках позировала у кирпичной стены. Никто не улыбался, все смотрели прямо в камеру.

И Билли мигом узнал Адольфа Гитлера. Самый низкорослый среди солдат, он стоял с краю, держась как бы немного наособицу.

Фриц, которому Билли спас жизнь. И под фото подпись: ефрейтор Адольф Гитлер. Теперь вопросов не осталось и надежды тоже. Это был он.

Конец третьей части

Осталось две спички…

Часть четвёртая Орёл на снегу

1

Билли шагал домой с книгой в руке, и по пути ему попался привокзальный лоток с газетами. Мальчуган-газетчик выкрикивал последние новости: «Войска Гитлера вступили в Австрию! Гитлер вторгается в Австрию!»[19]

Билли так и застыл среди улицы. «Это я во всём виноват, – подумал он. – И сейчас виноват, и ещё много раз буду виноват – во всём, что натворит Гитлер». Он, Билли Байрон, мог остановить его двадцать лет назад при Маркуэне, но не остановил. Билли не сомневался, да и мало кто тогда сомневался: рано или поздно Гитлер обратит свой взор на Британию. Это лишь вопрос времени.