Никта

— Я так и собиралась поступить, но передумала, — сказала Катрин. — Знаешь ли, Хаос непостоянен.

— Не, ты так не поступишь. Иначе что, зря каталась несколько часов туда-сюда с лопатой?

— Не зря. Я получила еще одно доказательство, что не сошла с ума. Теперь можно занять себя разговорами с более полезными призраками. Пошел вон!

Она вернулась в Париж. Тело Максима уже перевезли в морг, тот самый, где она когда-то общалась с мертвым патологоанатомом. Здесь ничего не изменилось — только цветочница у входа была одета теплее, чем в прошлый раз. Катрин кивнула ей, как старой знакомой, но цветочница не узнала ее. Еще бы — она видит здесь десятки людей каждый день, каждого в лицо не запомнишь.

Переступив порог, Катрин принялась рыдать и убиваться, виснуть на плече встретившего ее врача и что-то причитать сквозь всхлипывания. Доктор рассеянно похлопал ее по спине, подразумевая под этим жест величайшего сочувствия, и сказал поспешно:

— Наверное, вы хотите побыть наедине с супругом?

— Да… да, — прорыдала Катрин. Доктор поспешно удалился, и как только дверь за ним закрылась, лик безутешной вдовы сразу же преобразился в ничего не выражающую мину. Только веки оставались красными и опухшими, да еще нос.

— Тук-тук, Макс, — сказала она тихо. — Я знаю, ты тут.

— Гляжу, ты плакала по мне? Даже исцарапала себе лицо от горя! — отозвался муж. Странно это было — два Максима. Один лежит на каталке, безжизненный, никогда больше не шелохнется; а другой объявился за ее спиной, вполне живой и здравствующий на вид.

— Наивный, у меня аллергия на карри, забыл? — ответила Катрин, достав из кармана полиэтеленовый мешочек со специями и встряхнув им перед носом у Максима.

— Так даже лучше. Я уж было подумал, что ту Катю похитили инопланетяне, а взамен подбросили клона. Но нет, это старая добрая бездушная Катя!

— Ха-ха.

— Чего хотела? Обсудить постулаты кроманьонского мамонтизма?

— Поблагодарить тебя. Ты мне помог, хотя могу поспорить, не знаешь, как. Но я чувствую, что это еще не конец. Я расправилась со своей частью Хаоса, но мне уже пообещали новую порцию, хлеще предыдущей… Хотелось бы понять, что делать, если это произойдет.

— А если я ничего не расскажу?

— Тогда я украду отсюда твое тело, расчленю, и закопаю все части по периметру нашего кафе, чтоб ты слонялся по нему, неприкаянный, пока я не снизойду освободить тебя.

— Что за языческие меры, — Максим отмахнулся от нее и сел на кушетку рядом с самим собой. — Боюсь представить, где ты вычитала эту ересь. Кстати, моя смерть тебе к лицу, такая ты мне нравишься больше.

— Так что там насчет совета для меня… — заговорила Катрин, но Максим перебил ее.

— Ты в курсе, что меня убил гигантский уродец?

— Кто?..

— Стопроцентно, один из тех, о которых ты рассказывала. Вещал что-то про «завершение начатого».

— Неужели Оникс все-таки послал статую следить за мной…

— Да? И при чем тут я?

— Не знаю, — ответила Катрин. Теперь скульптор знает, что она не собиралась причинить Максиму зло. «Если я правильно уяснила его логику», — подумала она, — «карательный отряд в лице статуй можно ожидать с минуты на минуту».

— Как давно он сделал тебя медиумом, кстати? — спросил Максим.

— Два месяца. Плюс-минус.

— Неплохо… я к тому, что сам не догадался. Должен же был я заметить, что с тобой что-то не так…

— А что мне надо было делать, бегать кругами и махать крыльями, как курица с отрубленной башкой?

Максим рассмеялся, живо представив себе эту сцену.

— Примерно такое я бы еще мог от тебя ожидать!

— Что ж, простите, что я всех вас разочаровываю.

Бесцеремонное появление человека в белом халате прервало их. Нервно подергивая бейджик, доктор предложил Катрин утешиться в компании ее семьи или друзей прямо сейчас, и даже вызвался позвонить в такси. «Подслушивал мой разговор с Максимом», — поняла Катрин. — «Вряд ли понимает хоть слово по-русски. Его насторожил мой тон».

— Скажи ему, что он — ле имбециль, и пусть катится ко всем чертям собачьим, — заявил Максим. — Мы даже не начали говорить по сути!

— Почему бы тебе не отправиться следом за мной? Поговорим в спокойном месте.

Максим замялся.

— Ага! Значит, ты и вправду привязан к своему телу, не можешь далеко отойти!

— Мадам… — доктор взял Катрин под локоток, избегая смотреть ей в глаза, и повел прочь из морга.

Спросить бы у Рауля, как он смог настолько далеко убраться от своего тела. Его-то ничего не удерживало. Хотя первое время он тоже был привязан к месту захоронения. Застрял ли он снова на том кургане после того, как она символически перезахоронила его на том же месте?

Старый Жан тоже перемещался довольно свободно… Может, есть что-то вроде срока давности для призраков? На третий день может отойти на сто метров от тела, на девятый — на сто километров…

— Еще раз прошу прощения, — пробормотал доктор, и удалился, оставив Катрин на крыльце одну-одинешеньку. Цветочницы не было на месте, хотя астры и георгины продолжали мерзнуть на лотках.