Награда

— Так я ведь не женщина, — шутливо отозвался Матвей Алексеевич.

— Мы вас приглашаем почетным гостем, самым почетным! Учтите, Матвей Алексеевич: это первый женский праздник в нанайском селе. Понимаете, как это важно?

— Все понимаю, моя дорогая. Буду, обязательно буду!

Организаторы праздника столкнулись с непредвиденными трудностями. Сайла, знавшая все новости, сообщила, что вряд ли женщины стойбища придут на праздник — боятся гнева мужей. Кто-то пустил слух, что русские будут учить женщин не повиноваться мужьям, бросать семьи, как Сайла. И что отберут у нанаек все ковры и халаты, вышитые ими для выставки в школе.

— Какие глупости! — возмущалась Аня. — Неужели все труды наши, все хлопоты пропали даром?

— Не унывай, Аня, — успокаивала девушку Мария Щука. — Пойдем по домам, станем убеждать. Вот и Кирилка с нами пойдет. Верно, Кирилка?

— Пойду, — не совсем уверенно ответил Кирилка. Он с утра пришел в школу, помогал женщинам украшать зал, сооружать импровизированную сцену. Праздничные приготовления захватили парня своей новизной, необычностью.

Аня пошла к жителям острова. Первая фанза принадлежала Ивану Бельды. Молодой учительнице уже приходилось бывать у Ивана. Она уговаривала его ходить в школу. Но Иван наотрез отказался учиться, чтобы не «портить», как он выразился, глаза. «Белку не увидишь, соболя не увидишь, как жить будешь?» — говорил он. И жену свою не отпустил.

И вот Аня снова идет к несговорчивому Ивану Бельды. Девушка заколебалась: может, повернуть обратно? Но гордость не позволила. Вошла, поздоровалась.

Хозяева оказались дома. С необычной приветливостью Иван пригласил учительницу садиться.

— Таловать будем? Ненге, скоро талу приготовишь?

— Не беспокойся, Иван. Я на минутку.

— Зачем минутку? Минутку мало, гость хороший.

— Мне нужно поговорить с тобой.

— Говори. Рыбы надо, сохатины надо — все есть у Иваны Бельды. Тебе разве жалко?

— Не нужно мне ни рыбы, ни сохатины. У меня есть все, Иван, спасибо тебе. Я пришла пригласить твою жену на праздник. Женский праздник у нас в стойбище, понимаешь? Международный. На всей земле такой праздник. Вот у вас, мужчин, есть праздник?

— Есть, — подумав, ответил Иван. — Когда медвежий праздник, женщины не едят медвежье мясо, мужчины только.

— Вот видишь. Есть теперь, при Советской власти, праздник для женщин. Ты должен отпустить Ненге.

Немного поколебавшись, Иван смущенно сказал:

— Ругать не будешь, что скажу?

— Зачем ругать? Говори.

— Там на празднике будут учить женщин бросать мужей?

«Верно говорила Сайла», — подумала Аня. И спросила:

— От кого слыхал?

Иван бросил быстрый взгляд в угол фанзы, словно там мог найти ответ, и, помявшись немного, произнес:

— Не знаю. Все, однако, говорят. Чжан говорил: «Останетесь, охотники, без жен...»

— Врал твой Чжан! — сердито сказала Аня. — Ты разве не знаешь, что Чжан и его племянник арестованы? Фельдшера хотели убить. Зачем веришь убийцам?

Озадаченный нанаец поскреб затылок. Он привык счисть Чжана мудрым человеком, а оказывается — Чжан преступник.

— А вот Матвей Алексеевич говорит: надо всем женщинам идти на свой праздник, — продолжала Аня. — Разве он глупее Чжана?

— Как могла так говорить? — обиделся Иван, и черные глаза его сверкнули. — Нельзя так говорить! Матвей — справедливый человек, он умнее Чжана. Душа у Матвея светлая, а у Чжана — черная, злая душа.

Беседа с Иваном Бельды закончилась тем, что он согласился отпустить жену на праздник, велел ей взять лучшие вышивки и даже вызвался сопровождать учительницу в ее обходе стойбища.

Согласие Ивана Бельды оказало воздействие и на других. Его пример рассеял все опасения, а над Чжаном уже посмеивались.

Никогда не видели в стойбище такого огромного сборища женщин. В школу пришли старые и молодые женщины, девушки, и, конечно, вместе с матерями увязались ребятишки. Сияющие Аня и Сайла встречали гостей, распоряжались, куда разложить принесенные мастерицами вышивки, халаты, торбаса, рукавицы, кокетливые женские туфельки и сапожки-улы.

Матвей Алексеевич, одетый в черную суконную пару, в рубашку с вышивкой по вороту, вместе с женой рассматривал необычную выставку. В шелковых узорах можно угадать поэтические образы птиц, животных, рыб. А вот эти драконы? Не принесены ли они в культуру нанайцев из Китая? А может, это свое, самобытное?

Женщины против обыкновения обсуждали работы товарок горячо, шумно, держали себя непринужденно. Только по привычке умолкали, когда к ним близко подходил Матвей Алексеевич. Мужчина! Черные глаза их светились счастьем, настороженные лица расцветали в улыбках. Может быть, впервые отрешились они от забот о том, чем накормить детей, во что их одеть, как сохранить тепло в ветхих фанзах.

Собрание открыла Мария. Откинув назад движением головы коротко остриженные волосы, она громко назвала имена кандидатов в президиум. Избрали в президиум и Сайлу.

Смущаясь и посмеиваясь, женщины заняли места за столом, покрытым кумачом.

Мартыненко был не единственным мужчиной в зале. На последних скамьях чинно сидели Иннокентий — разве пропустишь такое собрание! — Иван Бельды, Сергей Киле, несколько молодых парней.