Наблюдательный отряд

— Ну, с Богом, — сказал Фирсту Лабрюйер. Тот сбросил ему на руки тулуп и, выждав немного, поспешил следом за кавалером, а Лабрюйер с истинным восторгом влез в тулуп. И надо же — минуты три спустя примчался «Руссо-Балт» с Мюллером и Росомахой.

— Тебе тут оставаться не стоит, — узнав новости, сказал Росомаха. — Тебя она видела, а меня, надеюсь, нет. Так что останусь я, а ты поезжай к «Мотору». Вилли, ты что?

Мюллер не мог спокойно смотреть на «Панар-Левассор», ему непременно нужно было познакомиться с автомобилем поближе. Электрический фонарик у него имелся, и он мог с наслаждением изучить мотор.

— Перестань, — попросил Лабрюйер. — И фонарик потуши. Из окошка же видно, как чужой человек в моторе копается.

— Вот! — воскликнул Вилли. — Вот он!

— Сумасшедший... — пробормотал Росомаха и вдруг кинулся к «Панар-Левассору»: — Ну-ка, покажи!

— Держи фонарик!

Дальше они возились с мотором уже в четыре руки.

Наконец они угомонились. Росомаха был оставлен с тулупом — ждать, пока из дома начнут выходить женщины и явится дворник. Судя по опрятному виду дома и красивым занавескам, там жили приличные люди, державшие кухарок, а то и горничных. Если же комнаты сдавались — тем более требовалась прислуга, чтобы содержать их в порядке.

Лабрюйер поехал к «Мотору».

У него имелось описание внешности фальшивого Собаньского, сделанное Мякишевым. Да и рабочие явно обратили внимание на чудака, который своими завиральными идеями развлекает молодых инженеров, а меж тем всюду сует нос.

Мюллер гнал автомобиль с предельной скоростью, и Лабрюйер невольно вспомнил своё знакомство с Гаккелем. Но Мюллер был опытный шофёр и доставил Лабрюйера к заводским воротам за несколько минут до второго гудка.

Рабочие уже спешили, но Лабрюйеру удалось спросить нескольких о чудаке Собаньском. Ему объяснили — чудак в такую рань не приходит, а спрашивать о нём нужно господина Морозова из канцелярии, они как-то подружились. И когда со вторым гудком последние опаздывающие вбежали в ворота, Лабрюйер обратился к сторожу — нужно было узнать, когда приходят канцелярские служащие. Они являлись к половине девятого — времени было ещё много. И за это время Лабрюйер решил съездить в фотографическое заведение, посовещаться с Хорём. Парень всё-таки был назначен командиром наблюдательного отряда, и принимать в одиночку серьёзное решение Лабрюйер не хотел.

Хорь, в образе осточертевшей ему фрейлен Каролины, был сердит и неразговорчив. Лабрюйер подумал было, что опять сцепился с Енисеевым, но до правды не докопался. А правда была такая: Хорь мучился вопросом, телефонировать ли милым барышням, Минни и Вилли. Учительницу итальянского языка они нашли сами, фотографических карточек он им изготовил целый альбом, так что формального повода не было. Уговариваться насчёт совместного похода в театр после того, как барышни после «Демона» откровенно сбежали, тоже как-то странно. И в таком смутном состоянии души он должен был выслушивать доклад Лабрюйера...

— Если мы предупредим Калена, что фальшивый Собаньский при помощи некого Морозова добывает сведения — предположительно, для итальянской разведки, Калеп своей директорской властью может запретить Собаньскому вход на завод и уволить Морозова. С одной стороны, давно пора. А с другой — мы рискуем навеки упустить Собаньского. Он вынырнет, скажем, на «Фениксе», с какими-то новыми затеями, а мы об этом не узнаем. С третьей стороны — хм, с третьей стороны... Мы не знаем, каковы отношения между Эвиденцбюро и итальянской разведкой, как они там ссорятся, мирятся и торгуются... Есть и четвёртая сторона. Что, если Ригу осчастливила визитом, скажем, английская разведка?.. Мало ли, что союзники... Хорь!

— Да, я слушаю.

— Выследить фальшивого Собаньского теперь нетрудно. Но выявить все его тайные связи — для этого ещё один наблюдательный отряд потребуется. Нас слишком мало... Хорь!

— Да, да...

Лабрюйер замолчал. Хорь меланхолически кромсал гильотинкой неудачную карточку на множество тонких полосок. Потом, всю её уничтожив, он посмотрел на Лабрюйера.

— Я не знаю, что делать, — сказал он. — Наверно, придётся посоветоваться с Горностаем. Этот-то всё знает!

— Просто у него опыта побольше, чем у всех нас. Он может покопаться в своей голове и найти похожий случай. Так что, мне на «Мотор» не возвращаться?

— Оставайся пока тут, — подумав, решил Хорь. — Тебя будет искать твой Фирст, наверняка объявится Росомаха. А я... я пойду, погуляю... просто погуляю... Имею я право на два часа отдыха?!

— Ступай, конечно, — усмехнулся Лабрюйер. — Хочешь просто послоняться по городу? Или имеешь цель?

— Ни малейшей цели.

— Тогда знаешь что? Зайди в книжную лавку Дейбнера, что на Новой улице. Посмотри — может, там будет новый хороший план Риги со всеми фабриками и заводами.

— Да, это пригодится.

Хорь надел поверх парика отделанную мехом шляпку, накинул модное широкое дамское пальто с большими пуговицами и ушёл.

Лабрюйер попросил Яна позвать госпожу Круминь и заказал крепчайший чёрный кофе, если можно — со сливками и пирожками. Пирожки со шпигом и луком супруге дворника всегда хорошо удавались.