Мор, ученик Смерти

Балкон выходил на один из внутренних дворов. Взглянув через парапет, Мор вскочил в седло.

– Остерегайся герцога, – сказал он. – Это его происки.

– Отец тоже меня предупреждал, – сообщила она. – Я наняла пробовальщика.

– Найми еще и телохранителя, – посоветовал Мор. – Мне пора. Меня ждут важные дела. Прощай, – добавил он таким тоном, какой, по его мнению, выражал оскорбленное достоинство.

– Мы еще увидимся? – спросила Кели. – Мне хочется так много у тебя…

– Если подумать, это не такая уж хорошая идея, – надменно прервал ее Мор. Он щелкнул языком, и Бинки оторвался от плит, перескочил парапет и устремился к голубому утреннему небу.

– Я только хотела сказать спасибо! – прокричала вслед Кели.

Служанка, не сумевшая побороть ощущение, будто что-то неладно, и последовавшая за принцессой, спросила:

– Хорошо ли вы себя чувствуете, госпожа?

Кели рассеянно посмотрела на нее.

– Что-что? – недовольно переспросила она.

– Я лишь осмелилась спросить… все ли у вас хорошо?

Кели сникла.

– Нет, – бросила она. – Все плохо. В моей спальне лежит мертвый убийца. Сделай одолжение, позаботься, чтобы там прибрали. И, – Кели подняла ладонь, – не вздумай переспрашивать: «Мертвый, госпожа?», «Убийца, госпожа?», или вопить, или причитать. Просто сделай так, чтобы его там больше не было. Без лишнего шума. Кажется, у меня разболелась голова. Так что просто кивни.

Служанка кивнула, кое-как сделала книксен и попятилась с глаз долой.

* * *

Мор сам не понял, как вернулся. Когда Бинки нырнул в промежуток между измерениями, небо просто сделалось из сине-ледяного мрачно-серым. Он не приземлялся на темную почву поместья Смерти, она просто оказалась у него под копытами, словно авианосец аккуратно подставил палубу реактивному самолету, чтобы пилоту не пришлось мучиться с вертикальной посадкой.

Огромный конь рысцой побежал на конюшню и остановился, помахивая хвостом, у двустворчатой двери. А Мор, соскользнув с седла, бросился к дому.

И остановился, и вернулся к стойлу, и наполнил кормушку сеном, и бросился к дому, и остановился, и что-то буркнул себе под нос, и вернулся к стойлу, и почистил коня, и убедился, что в поилке достаточно воды, и бросился к дому, и вернулся к стойлу, и сорвал с крючка попону, и накрыл ей жеребца, и застегнул пряжку. Бинки с достоинством ткнулся в него носом.

В доме, похоже, все спали; проскользнув через черный ход, Мор пробрался в библиотеку, которая даже в этот ночной час казалась созданной из горячей сухой пыли. Ему чудилось, что на поиски жизнеописания принцессы Кели ушли годы, но в конце концов Мор его обнаружил. До этой удручающе тонкой книжицы ему удалось дотянуться только с шаткой библиотечной стремянки на колесиках, смахивающей на образец раннего осадного сооружения.

Дрожащими пальцами Мор открыл последнюю страницу и застонал.

«Убийство пятнадцатилетней принцессы, – прочел он, – повлекло за собой заключение унии между Сто Латом и Сто Гелитом и, опосредованно, упадок городов-государств центральной равнины и подъем…»

Мор читал дальше, не в силах остановиться. Время от времени он издавал очередной стон.

Наконец он вернул книжку на место, помедлил и задвинул ее за другие биографии. И все равно, спускаясь со стремянки, он чувствовал, как она кричит оттуда о своем изобличающем существовании.

В океанах Плоского мира плавало не так уж много кораблей. Ни одному капитану не нравилось терять из вида береговую линию. Как ни прискорбно, когда стороннему наблюдателю казалось, что корабли скрываются за краем света, они не исчезали за горизонтом, а действительно падали с краев Диска.

Плюс-минус в каждом поколении находились немногочисленные исследователи-энтузиасты, которые не верили в такое положение дел и снаряжали собственные экспедиции, чтобы опровергнуть всякие домыслы. По странному стечению обстоятельств ни одна экспедиция не вернулась, чтобы поведать о результатах своих исследований.

Поэтому, с точки зрения Мора, нижеследующая аналогия была бы лишена смысла.

Он чувствовал себя так, словно пережил гибель «Титаника» – и тут же был спасен. Пароходом под названием «Лузитания».

Он чувствовал себя так, словно без всякой задней мысли запустил снежок и теперь наблюдал, как спровоцированная им лавина подминает под себя три горнолыжных курорта.

Он чувствовал, как вокруг него расползается в клочья история.

Он чувствовал потребность с кем-нибудь поговорить, и как можно скорее.

Это означало выбор между Альбертом и Изабель, поскольку мысль о необходимости объясняться перед парой крошечных голубых точек совершенно не улыбалась ему после тяжелой ночи. В тех редких случаях, когда Изабель снисходила до взгляда в его сторону, она ясно давала понять, что различие между Мором и дохлой жабой заключается единственно в цвете. Что же касается Альберта…

Ну, задушевным другом тот ему, конечно, не стал, но определенно был лучшим вариантом при выборе из одного человека.

Мор слез со стремянки и пошел назад мимо книжных стеллажей. Поспать пару часиков тоже было бы неплохо.