— Я и не знала, что ты так беспокоишься за Мэнни, — заметила я, сворачивая к тротуару.
— Я-то нет, зато ты беспокоишься, — сказал Никки, открывая дверь, чтобы Мэнни мог сесть на переднее сиденье. — Если он попадет в аварию или его убьют на работе, только потому что он был слишком глуп, чтобы проверить зрение, — он вышел из машины и наклонился, чтобы договорить: — ты будешь несчастна, а я хочу, чтобы ты была счастлива.
Никки придержал для Мэнни дверь, а затем сел на заднее сиденье к Домино.
Я подождала, пока Мэнни пристегнется, представила ему Домино и нажала на газ. Я попыталась взглянуть на мужчину рядом со мной не как на своего наставника и учителя, а так, как Никки и Домино его видят. Я видела его каждый день много лет подряд и никогда не замечала проблем со зрением, но теперь, когда ребята сказали об этом, я удивилась, как могла упустить это.
— В чем дело? — спросил Мэнни. Он меня тоже хорошо знал.
Я покачала головой.
— Когда ты последний раз проверял зрение?
— А зачем?
— Ты не видел нас, пока мы не выехали на свет, а ведь мы торчали здесь какое-то время, пока эти идиоты спорили за парковочное место.
— Да я с Томасом разговаривал. У него проблема с девушкой, и ему нужен был отцовский совет, — Мэнни ухмыльнулся, сказав это, и я поняла, что он больше не хочет обсуждать свое зрение.
— А сколько Томасу?
— Тринадцать.
— Не рановато для проблем с девчонками?
Мэнни снова ухмыльнулся.
— А он не по годам развитый.
Я улыбнулась в ответ и покачала головой.
— То есть он так же популярен среди девчонок, как и ты когда-то до встречи с Розитой?
Мэнни пожал плечами, но выглядел при этом довольным. Я не стала пока настаивать и включила мигалку с сиреной. Нужно решать одну проблему за раз, или тебя завалит. Я ехала быстро, резко ударяя по тормозам, потому что сент-луисские водители очень неохотно уступали нам дорогу. На это жалуются и маршалы из пригорода, не только я.
— Господи, люди, — выдохнула я, ожидая, пока вереница машин сползет на обочину дороги.
— Зомби пока еще «У Дэнни», — сказал Мэнни.
— Ага, вопрос только в том: кушает он десерт или официантов.
— Какова вероятность того, что он и правда стал плотоядным? — спросил Никки.
— Небольшая, но так как нам неизвестно точно, как зомби становятся плотоядными, я все же нервничаю, уж простите.
— Я же не сказал не волноваться или не спешить, просто пытаюсь разобраться в том, чего не понимаю.
Я ударила по тормозам, когда выскочивший прямо передо мной грузовик попытался убраться с пути мигалки и сирены.
— Кретин!
— Ты рули, а я расскажу, — сказал Мэнни и обернулся к Никки, начав делиться всем, что мы знаем о плотоядных зомби, а знали мы немного. — Наиболее частой причиной обращения зомби в плотоядного является подъем из могилы жертвы убийства.
— Я знаю, что жертвы убийств восстают лишь с одной целью — уничтожить своего убийцу. Вот почему полиция не может просто поднять убитого и спросить, кто его прикончил.
— Ты уже порасспрашивал, — заметил Мэнни.
— Это единственный для меня способ понять, раз уж я сам не могу справиться. К тому же я мертвых не поднимаю.
— А он мне нравится, — сказал мне Мэнни. Он намертво вцепился в потолочную ручку, но его голос даже не дрогнул, когда я быстро объехала, накренившись, очередную машину, не освободившую нам дорогу.
— Мне тоже, — ответила я, а затем вернула все свое внимание к этому адскому вождению.
— Спасибо, — на автомате ответил Никки, но я знала, что выражение его лица не соответствует тону голоса. Он поблагодарил, потому что этого от него ожидали, а не потому, что для него это было важно. — Но скажи, жертвы убийств нападают на всех или только на своего убийцу?
— Как правило не на всех, — ответил Мэнни. — Но они готовы ранить или убить каждого, кто встанет между ними и их убийцей. Пока они не отомстят, они не подчиняются ни поднявшему их аниматору, ни любой другой магии. И иногда, не отыскав сразу своего убийцу, они превращаются в плотоядных.
Я пролетела на красный свет, вздрагивая и очень надеясь, что машины услышали мою сирену и не тронулись с места.
Мы благополучно миновали светофор, но езда на красный всегда меня нервировала.
— Получается, что они дольше находятся вне своей могилы, и если они начинают есть плоть, то не так быстро разлагаются, — уточнила я, рискнув бросить быстрый взгляд в зеркало заднего вида на серьезное лицо Никки.
— Значит все жертвы, у которых не получается добраться до своего убийцы, становятся плотоядными?
— Не все, — ответил Мэнни.
— Но этот же зомби не был убит, да? — напомнил Домино.
— Не был, я проверяла. Он скончался от болезни в своей постели, а не в сражении.
— То есть солдаты считают себя жертвами? — спросил Никки.
— Я знаю случаи, когда такое бывало, — сказал Мэни. — Но обычно нет.
— Мэнни научил меня быть суперосторожной в подобных вопросах.
— Чаще всего плотоядными зомби становятся те, кто был при жизни аниматором, ведьмой или жрецом вуду, — сказал Мэнни.
— Как ты и Анита, — заметил Никки.
— Да, — подтвердил Мэни. — Вот почему мы оба подготовили юридический документ, завещающий, чтобы после смерти нас обезглавили и кремировали.