Мертвый лед

Мы все повернулись к нему, а он изящно повел плечами, и этот жест мог выражать как все, так и ничего или что-то между этими понятиями в зависимости от выражения его лица и времени.

— Случалось, когда я любил людей сильнее своего долга. Это может быть прекрасным и ужасным одновременно.

— Ужасным? — спросил Криспин.

— Порой, mon ami, неисполнение долга может привести к крушению королевства. И на весы становится твоя любовь или даже возлюбленный против многих жизней других. Это ужасный выбор.

— Похоже на личный опыт, — заметила я.

Он повернул ко мне свое прекрасное, но пустое лицо. Щиты между нами были настолько прочны, насколько он только мог их установить. Не важно, какие воспоминания скрывались за его словами, он не хотел ими делиться. Я тоже не всем делюсь, так что не стала совать свой нос. Порой лучше и правда не будить лихо, иначе оно может проснуться и вырвать тебе глотку.

— Наш сегодняшний выбор не так сложен, — сказал Мика. — Сейчас нам предстоит выяснить, всегда ли между Дэвом, Анитой и мной случается прилив силы, или только в особенных случаях.

— Всегда восхищался тем, как ты не даешь никому отходить от темы, — сказал Криспин.

— Спасибо, — кивнул Мика. — А теперь давайте мы проверим прилив силы с Дэвом, и если это повторится, тогда попробуем с одним из вас.

— Похоже на план, — сказал Криспин.

— Да, — подтвердил Мика, — так и есть.

Глава 23

Как заметил Жан-Клод, впервые мы с Дэвом встретились вдвоем, и только потом к нам присоединился Мика, поэтому мы решили повторить все в той же последовательности. Метафизика не точная наука, но теперь, когда известно, что это явление может повториться, мы можем воспользоваться научным подходом, чтобы побыстрее все разузнать.

Я даже не предполагала, каким обделенным себя чувствовал Дэв, и как силен стал его тактильный голод. Новорожденные умирают от недостатка прикосновений, и оно же может стать одной из причин задержки развития. А люди в возрасте начинают быстрее стариться, если нет никого, кто мог бы прикоснуться к ним. Пожать чью-то руку, похлопать по плечу, обнять — порой это все, что нужно, чтобы сделать кого-то счастливее и здоровее. И дело вовсе не в сексе, на самом деле большинство касаний, которые всех нас поддерживают, невинны как новорожденный ягненок, резвящийся на весенней траве, но Дэв не был ягненком. Обычно я не склонна считать его абсолютно безобидным, но и хищником для меня он не был, а сейчас вдруг, всмотревшись в его голубые с золотом глаза, я увидела, что его энергия была подобна большому злому волку. В том, как он обнимал меня, как его большие ладони касались моей спины с легким нажимом, давая мне прочувствовать их силу, не было ничего невинного и кроткого. Я снова была поражена его объемами: высокий, широкоплечий, просто большой, будто выпрямился во все свои метр девяносто. Если бы он качался так же, как Никки, то стал бы огромен. Отчасти я была рада, что Дэв не налегал на тяжести, когда он притянул меня ближе, и я увидела в глазах его настоящего. И я вовсе не о том, что его глаза стали тигриными, они всегда такими были, я вдруг увидела в них, как он нуждается. Обычно говорят «хочет секса», а не «нуждается» в нем, но не думаю, что это подходит для некоторых из нас.

Голод в глазах Дэва был столь очевиден, что мне вдруг стало неловко в его руках. Он склонился, чтобы поцеловать меня, впиваясь пальцами мне в спину, и от обещания силы и боли ускорился пульс и перехватило дыхание. Как сильно Ашер должен был пренебрегать им, чтобы обычно кроткого и нежного Дэва охватила такая свирепая жажда?

Его губы коснулись моих, и он словно притянул мою золотую тигрицу, будто один этот поцелуй достиг глубин моего тела и прикоснулся к самому сокровенному. Золото вырвалось вверх сияющим пламенем, и радуга остальных моих тигров последовала за ним: красный тигр цвета огня, черный словно уголек в его сердце, белый там, где некоторые металлы начинают таять раскаленными лужами, и синий там, где огонь пылает горячее всего. Все цвета, вся сила, весь этот жар выплеснулся из меня в Дэва в том месте, где наша кожа соприкасалась. Наш поцелуй, должно быть, выглядел так, словно пожиратель огня, попытавшись проглотить разноцветное пламя, затем не вовремя поцеловал любовника, так что огонь излился в его уста.

Не знаю, что видели другие, но для нас это был поцелуй посреди горящих красок и силы. Это было прекрасно и пугающе, словно пламя плясало по нашей коже, но не обжигало… пока.