Мертвый лед

Она была одним из наших вампиров, а значит должна быть на нашей стороне, но на самом деле Менг Дье всегда была сама за себя. Она ниже Келли, стройнее и изысканнее с прямыми черными волосами, развивающимися по ее плечам при движении. Ее раскосые карие глаза были светлее глаз Литы и моих. На ней был черный виниловый облегающий комбинезон, просто кричащий о сексе и доминировании. Первое было правдой, а вот второе — нет, доминирование как фетиш ее не интересовало. Она хотела быть госпожой всем и каждому, только если это подразумевает быть боссом, королевой или важной шишкой, но, судя по ее костюму, этой ночью она работала наверху в «Цирке Проклятых». Она создавала антураж некоторым выступлениям. Беда в том, что, судя по горящим в ее глазах интеллекту и амбициям, она не была счастлива роли декорации. Ей хотелось большего. Хотелось вернуться домой в Сан-Франциско, но ее старый мастер отказывался принимать ее обратно. Было время, когда она готовилась к дворцовому перевороту, и он об этом знал. Жан-Клод не позволил ей вернуться назад и отобрать территорию силой. Мы искали место, где нужен новый мастер вампиров, но не осмелились отправить ее куда-нибудь в качестве правой руки, потому что надолго на вторых ролях она не останется.

Презрительно посмотрев на Дино, возвышавшегося над ней, она прошла мимо него, словно ширина его плеч не была с ее рост.

— Анита, неужели ты думала, что можешь просто собрать в одном месте столько сильных ликантропов и вампиров без последствий? — спросила Менг Дье.

Я не поняла, что она имела в виду, и не могла решить, стоит ли сказать ей об этом.

— Ну, конечно, думала. Ты так могущественна, что уверена, будто можешь справиться со всем, но остальные обладают лишь тенью твоей силы. Нам гораздо труднее, когда ты совершаешь столь радикальные изменения, не ставя нас в известность.

— Не понимаю, о чем ты, — все же признала я. Я была слишком растеряна, чтобы блефовать. Технически я была ее боссом, так что могла позволить себе эту слабость. Она не может думать обо мне еще хуже, чем есть.

— Об Арлекине, Анита, об Арлекине. Ты убила их темную госпожу, нашу королеву, и из ее шпионов-ассасинов-стражей они превратились в вашу с Жан-Клодом собственность. Вы обрушили на нашу территорию более двадцати лучших воинов, какими только был одарен вампирский род, но еще прискорбнее, что вы притащили сюда и их зверей зова. Они прожили сотни и даже тысячи лет, благодаря своим бессмертным мастерам.

— О да, они сильны и порой настоящая заноза в заднице, но так они даже большему научатся, — сказала я.

Она рассмеялась, и смех этот был высоким и нервным.

— Научатся, говоришь. Пусть верльвица покажет тебе свои раны. Спроси, нравится ли ей это обучение.

Оглянувшись на Келли, я заметила также выражение лица Литы. Она не выглядела довольнее с появлением Менг Дье, как я ожидала. Мне казалось, обоюдное презрение ко мне может их сблизить, но видно я ошибалась. Оставив это на потом, я внимательно посмотрела на Келли.

Девушка стала еще бледнее, словно и те немногие краски, что у нее были, выцвели. Если бы это был кто-то другой, я бы обязательно спросила, не собирается ли он потерять сознание, но Келли была охранником, львицей и воином.

Она ни за что не признается, пока не грохнется в обморок. Я была почти так же упряма, так что оставила это.

— Келли, — мягко позвала я, не злясь на нее, чувствуя отчасти и свою вину в том, что все пошло не так. Я убила Мать Всей Тьмы, пока она не уничтожила… всех остальных, и согласно закону вампиров и ликантропов, все, что принадлежало ей, стало нашим, в том числе и ее охранники, ее ассассины, ее палачи — одним словом, Арлекин. Арлекин для вампиров был ближе всего к понятию полиции. Если какой-то вампир совсем отбился от рук и привлекал к себе слишком много нежелательного внимания, к нему отправляли Арлекин, чтобы решить эту проблему раз и навсегда, ведь истинная смерть — окончательное и бесповоротное решение.

— Сильно ранена? — спросил Никки.

— Не сильно, — ответила она, и мне не нужно было чуять ее изменившийся запах, чтобы понять, что она лжет. Она избегала смотреть на нас и старалась не ссутулиться от боли, или, может, от того, что мышцы или связки дергаются. На ликантропах может зажить почти любая рана, но без медицинской помощи она может затянуться неправильно.

— Один из вас объяснит мне, что происходит, — велела я.

— Ты привела к нам двух львов из Арлекина.

— Джакомо и Магда, я помню. И что с ними?

— Мы с Джакомо быстро пришли к пониманию.

— Ты выбил из него всю дурь, — вспомнила я.

Никки кивнул.

— А известно ли тебе, что это не Джакомо развязал драку? — спросила Менг Дье.

Я посмотрела на Никки, вскинув бровь.

Он пожал плечами, насколько позволяли все эти мускулы, и ответил:

— В чем-то она права, Анита. Эти ребята вероятно лучшие бойцы в мире. Мы львы, мы сражаемся. Мы ведем дела с позиции силы. Если ты не доставляешь проблем прайду, ты остаешься, но если от тебя больше угрозы, чем пользы, ты проваливаешь.

— Я знаю, что ты убил двух верльвов, когда захватил местный прайд.