Мертвый лед

Лита была ростом в 176 см и обладала стройной, соблазнительной, подтянутой фигурой. Она, конечно, не была подкачена так, как я, потому что не любила поднятие тяжестей. Она качалась только потому, что мы настаивали на том, что это обязаны делать все охранники, но не налегала. И все же она была веркрысой, а я все еще по большей части человеком. Мне приходилось попотеть, чтобы играть с серьезными ребятами, потому что я не была одной из них. Я была сильнее обычного человека, но и среди них есть те, кто не дает мне спуска как на службе маршалов США Сверхъестественного Отдела, так и дома.

Лита была красива, мы обе знали это, и вместе с тем закомплексована, отчего превращалась в настоящую проблему во всех смыслах. Цвет ее кожи был приятного коричневого оттенка, который вы можете получить хорошенько загорев, только ее «загар» был с ней круглый год, хотя она и может стать чуть более смуглой, если достаточно долго пробудет на солнце. Темно-карие глаза в обрамлении густых ресниц на мой вкус были слишком ярко накрашены, но ей идет, к тому же нам обеим нравится кроваво-красная помада, так что мне ли ее судить? Вьющиеся черные волосы длинной до талии были убраны назад тонким ободком почти того же цвета, так что только я могла понять, что он вообще есть, и то потому что точно знала: ее волосы никогда не будут лежать так, открыв лицо, сами по себе. Черная футболка заправлена в черные же джинсы, с черным ремнем с серебряной пряжкой ее талия казалась еще уже, а высокие по колено сапоги больше в клубном стиле, нежели в военном, довершали образ косплеера на научно-фантастическом конвенте с бутафорской винтовкой AR за плечом. Ей едва исполнился двадцать один год, но выглядела она не по годам сексапильно, из тех «я-рано-расцвела» девушек.

Она изогнула красные губы в той самой улыбке, что некоторые мужчины считают сексуальной, но глаза ее в эти моменты всегда холодны, даже безжалостны. Нет, эта улыбка не обещает секс, она говорит о силе. Мы вместе с Клодией, главой охраны, решили, что было бы неплохо иметь в своих рядах больше женщин. Я забыла, что это может значить для веркрыс. Лита приехала из Лос-Анджелеса вместе с еще двумя девушками, где все они были членами уличной банды. Последним принятым нами новым охранником с гангстерским прошлым был Хэвен. Он закончил свою жизнь, выстрелив в Клодию и Натаниэля и убив одного из наших верльфов — Ноэля. Я до сих пор виню себя за то, что была слабовольной с Хэвеном. Уверена, что если бы я сразу вела себя с ним достаточно жестко и ясно, Ноэль все еще был бы жив и сейчас оканчивал бы магистратуру по английской литературе, может быть, даже докторскую степень получил бы. Он погиб, защищая Натаниэля, так что я в долгу перед ним. Мертвому тяжело вернуть долг, поэтому я решила поработать над ошибками и больше не позволять другому человеку с определенным прошлым сомневаться в том, кто тут главный. Не знаю, как втолковать это Лите, но почти уверена, что она предоставит мне такую возможность.

Вставая, Келли скривилась, и Никки был вынужден поддержать ее за руку, иначе бы она упала. Вот оно, я должна что-то сказать.

— Народ, что происходит? Почему Келли больно?

— Ты пахла удивлением, когда они просто обменивались формальными приветствиями, Анита, — сказала Лита с безжалостной улыбкой на лице.

На самом деле у крыс самый чуткий нюх в животном царстве. И как прикажете скрывать свои эмоции от той, кто может их учуять? Ответ: никак. Но можно ее просто игнорировать, что я и сделала.

— Ответь мне, Никки, — велела я, и он, будучи моей Невестой, вынужден был подчиниться. У него стало больше независимости, он мог сопротивляться мне, но, если я отдаю прямой приказ или задаю вопрос, ему все еще сложно отказать мне.

— Я не знаю, откуда у нее свежие раны под одеждой, могу только предположить.

— Так предположи! И объясни мне для чего формальное приветствие. Эту хрень мы обычно придерживаем для наших гостей или отстаивания лидерства.

Никки согнулся, повернувшись лицом к занавесу, к которому шагнул ближе Дино. Как же приятно, когда все знают свою работу. Келли и Лита обе сосредоточили свое внимание на занавесе, когда он вдруг распахнулся, и вошла Менг Дье.