Мертвый лед

— Это так, но благодаря суке, меня вырастившей, я на несколько лет стал своего рода женоненавистником. Не будь я таким ярым гетеро или попадись другой терапевт, я возможно до сих пор бы цеплял парней.

— Похоже, я недостаточно привлекателен, — заметил Дэв. — Ты довольно быстро отбрил меня в душе с Анитой.

— Единственное, на что я обращал внимание в парнях, когда был подростком: чистоплотность, отличный минет и согласие на анальный секс.

— Эй, это все про меня, — Дэв притворно надул губы.

Никки улыбнулся, покачал головой так, что разметались спадающие на лицо волосы, и сказал:

— Если бы я все еще был по парням, я бы тебя трахнул.

Дэв ухмыльнулся ему.

— Пустые слова, Рекс, потому что ты знаешь, что никогда этого не сделаешь.

— Ты же в курсе, что не нравишься мне, Кейн? — поинтересовался Никки.

— Дэв тебе не нравится даже больше меня.

— Дэв мне нравится чертовски больше тебя.

— Но недостаточно, чтобы трахнуть его, даже когда вы оба обнажены в душе.

— Мы с тобой были голышом в душе, и я не хотела тебя, — напомнила я.

— Я не сплю с девчонками.

— А я с дураками, так что мы оба в безопасности.

Кейн поднялся. Ашер пытался усадить его назад, но на этот раз он не поддался и устоял. Я тоже встала, и Ричард не пытался меня удержать. Его руки были сжаты в кулаки. А мои расслаблены в ожидании принятия решения, стану ли я драться.

— Я уже доказала, что могу надрать тебе задницу, Кейн. Тебе действительно на этот раз нужны зрители?

— В раздевалке ты жульничала.

— Ты сантиметров на тридцать выше, руки и ноги почти вдвое длиннее моих, ты мужчина, ты гиена. Между нами просто не может быть честной драки.

— То есть ты признаешь, что жульничала.

— Так говорят любители, Кейн.

— Я не любитель, — ответил он.

— Ладно, — сказала я и наполовину отвернулась от Кейна, чтобы устойчивее поставить ногу, развернуть плечи, сжать кулак, вскинуть руку и, повернувшись, со всей силы ударить его в солнечное сплетение, используя свое тело как пружину. Кейн согнулся, не в силах вздохнуть, и его лицо было достаточно низко, чтобы я смогла ударить в него коленом, что я и сделала. Удерживая его за затылок, я быстро ударила его коленом в лицо четыре раза и отскочила в сторону, увеличивая между нами расстояние на случай, если он достаточно оклемается, чтобы попытаться меня схватить. Не хотелось бы, чтобы со мной боролись эти длинные руки и сильное тело.

Будь Кейн человеком, драка на этом и закончилась бы, но он им не был. Он наступал на меня с ревом и рыком, от которых моя кожа покрылась мурашками, но он дал мне время принять боевую стойку. Поднятыми руками я защищала свое лицо, закрывая при этом локтями так много тела, как только могла, но я не собиралась так близко подпускать его. Он был в такой ярости, что просто забыл про все свои тренировки и бросился на меня. Я ударила его в солнечное сплетение, заставив его остановиться. Но Кейну удалось не наклониться так низко, как в прошлый раз, и он закрыл руками лицо, чтобы я не могла добраться до головы. Я нанесла удар по его колену, Кейн с криком упал на пол. Он не пытался подняться, просто остался стоять на четвереньках, поджимая одну ногу, как собака раненную лапу.

— Ты сломала мне ногу.

— Она не сломана, я даже щелчка не услышала, так что и колено не выбила из сустава. Один раз перекинешься и будешь как новенький.

— Сука, ты ударила меня исподтишка, ты снова жульничала.

— Вот поэтому ты и любитель, — сказала я.

— Что ты нахрен имеешь в виду?

— Ты ждал правила? Надеялся, что вмешается рефери или судья и объявит, как можно, а как нельзя вести себя в драке?

Он просто уставился на меня и сказал:

— Сука.

Я улыбнулась и ответила:

— Слабак.

От него пахнуло жаром, а карие глаза стали более светлого, золотистого оттенка — глаза гиены. Браунинг мгновенно оказался в моей руке, мышечная память сработала прежде, чем я это осознала. Я уже нацелила его в голову Кейна, прямо над глазами. Это был лучший угол для смертельного выстрела, что когда-либо у меня был.

— Не нужно, Кейн, не здесь, не сейчас, — мой голос был тихим и осторожным, потому что палец уже лежал на спусковом крючке. Не имеет значения, какое у вас оружие, как только ваш палец касается этой точки, вы начинаете относиться к нему так, словно достаточно малейшего нажатия, и если уж вы нажмете на крючок, убедитесь, что желаете смерти того, в кого целитесь.

По комнате распространялся жар, словно кто-то оставил открытым в ванной кран с горячей водой, и мы купались в нем.

— Пули серебряные, Кейн, выстрел в голову ты не исцелишь.

Слева от себя я заметила движение.

— Никому не двигаться.

— Анита, — позвал Ашер, — пожалуйста.

Я почувствовала, что он подходил ближе.

— Стой где стоишь, Ашер, или клянусь, я пристрелю Кейна, а затем примусь за тебя.

— Ma petite…

— Нет, Жан-Клод, не в этот раз. Если Кейн перекинется, я пристрелю его. Вот разница между профессионалами и любителями. Любители ноют о правилах и справедливости, молят о пощаде. Профессионалы знают, что существует лишь одно правило — выжить, в насилии нет ни справедливости, ни жалости.