Мавры при Филиппе III

– Знаю, Ваше Величество. Это прекрасный и достойный молодой человек, с благородным сердцем и большими дарованиями.

– Слышите, отцы мои? – спросил король, обращаясь к Великому инквизитору и архиепископу.

– Он всем заслуживает покровительство Вашего Величества, – прибавил Фернандо.

– Слышите, отцы мои?.. Ступай же, д’Альбайда, поторопись… Ах!.. Нет, погоди, – продолжал король, принимаясь снова за письмо… – Или нет… нет, ступай, эту записку я с другим пошлю.

Фернандо почтительно поклонился и вышел.

Он написал следующее:

«Король спешит исполнить обещание, которое дал прекрасной сеньоре Аихе дон Августин. Сегодня вечером Пикильо Аллиага будет освобожден».

Потом, взглянув на Сандоваля и Рибейру, которые все время стояли безмолвно, сказал:

– Я вас не держу, отцы мои.

Представители духовной власти вышли со стыдом и досадой.

При выходе они встретились с Лермой, и все ему рассказали.

– Я решительно не понимаю, что сделалось с королем! – произнес Рибейра.

– А я не понимаю, что стало с королевой! – прибавил министр.

Глава II. Яд

Фернандо отправился в Хенарес; он был восхищен, что освободит Пикильо, и также, что освобождался от объяснений с министром. Впрочем, он не сомневался, что происшествие в Сантаремском замке навлечет много неприятностей. Однако доверие короля служило ему наградою за выговор от министра.

В полдень он уже был в монастыре и потребовал свидания с настоятелем.

– Теперь нельзя видеть, – отвечал привратник.

– Скажи отцу Жерому или приору, что я прислан от короля.

Через пять минут привратник вернулся с запиской:

«Отец Жером поручает мне засвидетельствовать свое почтение сеньору дону Фернандо д’Альбайде и просит подождать его несколько минут, потому что занят важным церковным обрядом.

Приор Эскобар».

– Что такое у вас? – спросил Фернандо.

– Пострижение, – отвечал привратник. – Слышите колокольный звон?

Действительно, в монастыре звонили в колокола. Звуки органа и пение монахов долетали до слуха.

– Мне приказано, сеньор, проводить вас в приемную.

– Хорошо.

Фернандо вошел в приемную и стал дожидаться; глубокая тишина царствовала вокруг. Фернандо, оставшись один, предался размышлениям. Прекрасный образ Аихи не расставался с ним, тревожные мысли заставляли его скорей бежать из монастыря.

Он желал только освободить Пикильо из этих высоких и мрачных стен; возвратить его свету, удовольствиям и также Кармен и Аихе, которые его ждут.

Через несколько минут он увидел в коридоре иезуитов, возвращавшихся из церкви; они шли попарно, и потом расходились по своим кельям. Впереди их шел настоятель и приор, вместе с новопостриженным молодым монахом, который шел, задумчиво обратив взоры свои на землю.

– Отец настоятель, я здесь по поручению Его Величества короля, – сказал Фернандо, подойдя к Жерому.

При этом дружеском голосе, который Пикильо услышал в первый раз, когда был подле Аихи и Кармен, под гостеприимным кровом д’Агилара, молодой монах быстро поднял голову.

– Пикильо! – вскричал удивленный Фернандо.

Монах бросился в его объятия и зарыдал. Все слезы, долго таившиеся в сердце, разом вырвались на свободу.

– Вы!.. вы, Фернандо!.. о!.. скажите мне… о ней!.. о моих друзьях… об Иесиде!

– Полноте, успокойтесь! – говорил Фернандо с улыбкой сострадания. – Вы скоро увидите всех: я свезу вас к ним… Почтеннейший отец, – продолжал он, обратясь к настоятелю, – прочтите повеление короля и немедленно освободите задержанного вами Пикильо Аллиагу.

– Пикильо уже не существует, – холодно отвечал настоятель, – перед вами стоит брат Луи Аллиага.

– Что такое? – вскричал Фернандо, отступая.

– Сегодня, в День Святого Людовика, молодой брат наш Аллиага дал обет отречения от мира.

– Что это значит?.. Нет!.. Тут, верно, есть обман. Я протестую от имени короля.

– Подумайте, что вы говорите, сеньор, – спокойно произнес настоятель. – Эта заблудшая душа сама пришла к нам.

– Возможно ли! – вскричал Фернандо, обращаясь к Аллиаге.

– Да… это было необходимо!.. – отвечал молодой монах. – Это моя жертва… скажите, она не напрасна? Иесид свободен?

– Он и не был задержан! – произнес Фернандо с удивлением. – Я довез его до дому. Он был в безопасном месте и теперь совершенно прощен.

– Так Аиха одна была в опасности?.. Что же ее освободили из темницы инквизиции?

– Помилуйте!.. что вы? Герцогиня всегда была свободна. Теперь она статс-дама при королеве.

Молодой монах задрожал всем телом и начал поспешно искать чего-то в карманах.

– Однако… это письмо… вот! Прочтите!.. Это письмо от моего отца Деласкара… он, верно, не обманывает?..

Фернандо очень хорошо знал почерк д’Альберика, а потому, взглянув на письмо, отвечал:

– Это не он писал.

Пикильо побледнел.

– Постойте, я, кажется, сейчас видел такой почерк, – прибавил Фернандо.