Поддерживаемый мыслью, что исполняет свой долг, Пикильо уснул спокойно. Он видел во сне Деласкара, который говорил ему: «Ты спас Аиху и Иесида».
По утру Пикильо, бледный и слабый, но с сердцем, полным твердости и надежды, пошел к настоятелю, где был и Эскобар.
– Я хочу быть христианином, – сказал он. Иезуиты затрепетали от радости. – Я желаю постричься. Я хочу произнести обет, но только с условием: чтобы вы сегодня же, сейчас, дали знать валенсийскому архиепископу.
– Рибейре? Хорошо, мы сейчас же уведомим его, – сказал восхищенный отец Жером.
В эту минуту вошел герцог Уседа и бросил на молодого послушника взгляд злобы и презрения. На это новое оскорбление Пикильо ответил холодностью и, возвратившись в келью, провел несколько дней в совершенном уединении.
– Ну что, отцы мои, – сказал Уседа, когда Пикильо вышел от настоятеля, – скоро ли будет конец?
– Все кончено, ваша светлость! – отвечал настоятель, с самодовольствием потирая руки.
– Вы шутите! Возможно ли?
– Нисколько не шутим. Вы теперь избавлены от мнимого сына. Он уже не может опозорить вас, как вы опасаетесь. Он теперь не выйдет отсюда. Он постригается.
– Полноте! – произнес герцог с сомнением. – Он, который устоял против всех мер архиепископа? Кто же совершил такое чудо?
Настоятель указал на приора.
– Вы, Эскобар! – вскричал герцог с удивлением и почтением.
Эскобар скрытно поклонился и рассказал, как совершилось такое удивительное обращение. Было время, что он не надеялся достигнуть своей цели, потому что к мавру не было подступа, но случай всегда помогает.
Когда цирюльник стриг Пикильо, Эскобар занимался чтением только для виду, а в сущности он следил за каждым движением того и другого и очень хорошо заметил, как записка попала под песочные часы.
Проводив Пикильо к настоятелю, он поспешно вернулся в келью и нашел письмо следующего содержания:
Это письмо, по-видимому, доказывающее бесполезность всех усилий к овладению молодым мавром, напротив доставило новое совершенно неожиданное средство к успеху. Эскобар увидел, что опасения герцога Уседы напрасны, но главное было то, что Пикильо не получал от Деласкара писем и, следовательно, не мог знать его почерка. Иезуит воспользовался этим обстоятельством и переписал письмо, а подлинное спрятал. Эта гнусная, бесчеловечная проделка имела полный успех. Пикильо должен был поверить.
Последствия, какие произвело это письмо, известны читателям.
Чрез неделю, в день Святого Людовика, назначено было пострижение. Предположили совершить это празднество по известным причинам тайно. Пикильо и сам не желал шуму и стечения свидетелей. Он только плакал и молился.
Часть шестая
Глава I. Воля короля
Когда герцог Лерма узнал о смерти Сантарема, то пришел в страшное бешенство и отчаяние. Он потерял человека, совершенно ему преданного и готового на все.
Аиха стала еще свободнее. Когда она была девицей, то еще несколько зависела от графини д’Альтамиры, но теперь, сделавшись вдовой, она никому не принуждена была давать отчета в своих действиях.
Лерма сдержал свое слово и в день свадьбы возвратил ей перехваченное письмо, которым мог угрожать; а потому и не смел теперь принудить ее явиться ко двору, как обещал королю, который беспрестанно спрашивал о ней.
Нечего было делать. Лерма решился сказать королю, что Аиха не может быть представлена ко двору, потому что есть маленькое препятствие – смерть мужа.