Мавры при Филиппе III

Поддерживаемый мыслью, что исполняет свой долг, Пикильо уснул спокойно. Он видел во сне Деласкара, который говорил ему: «Ты спас Аиху и Иесида».

По утру Пикильо, бледный и слабый, но с сердцем, полным твердости и надежды, пошел к настоятелю, где был и Эскобар.

– Я хочу быть христианином, – сказал он. Иезуиты затрепетали от радости. – Я желаю постричься. Я хочу произнести обет, но только с условием: чтобы вы сегодня же, сейчас, дали знать валенсийскому архиепископу.

– Рибейре? Хорошо, мы сейчас же уведомим его, – сказал восхищенный отец Жером.

В эту минуту вошел герцог Уседа и бросил на молодого послушника взгляд злобы и презрения. На это новое оскорбление Пикильо ответил холодностью и, возвратившись в келью, провел несколько дней в совершенном уединении.

– Ну что, отцы мои, – сказал Уседа, когда Пикильо вышел от настоятеля, – скоро ли будет конец?

– Все кончено, ваша светлость! – отвечал настоятель, с самодовольствием потирая руки.

– Вы шутите! Возможно ли?

– Нисколько не шутим. Вы теперь избавлены от мнимого сына. Он уже не может опозорить вас, как вы опасаетесь. Он теперь не выйдет отсюда. Он постригается.

– Полноте! – произнес герцог с сомнением. – Он, который устоял против всех мер архиепископа? Кто же совершил такое чудо?

Настоятель указал на приора.

– Вы, Эскобар! – вскричал герцог с удивлением и почтением.

Эскобар скрытно поклонился и рассказал, как совершилось такое удивительное обращение. Было время, что он не надеялся достигнуть своей цели, потому что к мавру не было подступа, но случай всегда помогает.

Когда цирюльник стриг Пикильо, Эскобар занимался чтением только для виду, а в сущности он следил за каждым движением того и другого и очень хорошо заметил, как записка попала под песочные часы.

Проводив Пикильо к настоятелю, он поспешно вернулся в келью и нашел письмо следующего содержания:

«Сын мой! Я в первый раз пишу к тебе и слава Богу, могу сообщить хорошие вести и подать надежду и утешение. Через Гонгарельо, который передаст тебе это письмо, мы узнали, что ты у иезуитов в Хенаресе. Мы знаем козни, тебя окружающие. Не бойся ничего и стой твердо. Брата твоего Иесида ищут, но он скрыт в безопасном месте, где никто не найдет его. Я надеюсь, что он скоро избавится от преследования. Аиха в Мадриде и теперь не дочь мавра, не приемыш дона Хуана д’Агилара, а герцогиня Сантарем. Она пишет мне, что Рибейра, твой страшный враг, но надеется на успех в пользу братьев. Будь спокоен, мы тебя не оставим. Остерегайся сетей, которые тебе расставляют. Будь непоколебим и помни отца и друга, который тебя благословляет.

Деласкар д’Альберик».

Это письмо, по-видимому, доказывающее бесполезность всех усилий к овладению молодым мавром, напротив доставило новое совершенно неожиданное средство к успеху. Эскобар увидел, что опасения герцога Уседы напрасны, но главное было то, что Пикильо не получал от Деласкара писем и, следовательно, не мог знать его почерка. Иезуит воспользовался этим обстоятельством и переписал письмо, а подлинное спрятал. Эта гнусная, бесчеловечная проделка имела полный успех. Пикильо должен был поверить.

Последствия, какие произвело это письмо, известны читателям.

Чрез неделю, в день Святого Людовика, назначено было пострижение. Предположили совершить это празднество по известным причинам тайно. Пикильо и сам не желал шуму и стечения свидетелей. Он только плакал и молился.

Часть шестая

Глава I. Воля короля

Когда герцог Лерма узнал о смерти Сантарема, то пришел в страшное бешенство и отчаяние. Он потерял человека, совершенно ему преданного и готового на все.

Аиха стала еще свободнее. Когда она была девицей, то еще несколько зависела от графини д’Альтамиры, но теперь, сделавшись вдовой, она никому не принуждена была давать отчета в своих действиях.

Лерма сдержал свое слово и в день свадьбы возвратил ей перехваченное письмо, которым мог угрожать; а потому и не смел теперь принудить ее явиться ко двору, как обещал королю, который беспрестанно спрашивал о ней.

Нечего было делать. Лерма решился сказать королю, что Аиха не может быть представлена ко двору, потому что есть маленькое препятствие – смерть мужа.