Мавры при Филиппе III

– Это он! Это мой благодетель! – вскричал Пикильо и, обращаясь к вошедшему трактирщику, спросил: – Вы знаете этого сеньора? Кто он?

– Его все узнают! Как же мне не знать!

– Скажите, как его зовут?

– Спросите у всех бедных и несчастных: всякий вам скажет, кто он!..

– Да! – вскричал Сиди-Сагал. – Это благородный, и великодушный Иесид д’Альберик.

– Д’Альберик! – вскричал в изумлении Пикильо.

– Да. Он сказал нам: придите все, и отец мой не откажет вам. Вы у него найдете все: и работу, и хлеб, и друзей.

– Это его слова? – вскричал Пикильо, вспомнив, что и его такими же словами утешил молодой незнакомец в лесу между Сиерра-Окой и Сиерра-Монкайо. – Он сказал это?

– Да! И еще больше сделал: он дал мне средства счастливо окончить путешествие… Взгляните на этот полной кошелек! Теперь, жена моя, дети… теперь мы не боимся нищеты и горя: Иесид д’Альберик наш покровитель.

– Иесид д’Альберик, сказали вы? – воскликнул Пикильо.

– Да, это сын Аламира Деласкара д’Альберика.

– Деласкара! – вскричал Пикильо, побледнев.

– Что с вами, сеньор? – спросил удивленный Сиди-Сагал.

– Так, ничего, друзья мои… Прощайте. Я надеюсь, что скоро с вами увижусь.

И Пикильо отправился в дорогу, тревожимый новыми думами.

Этот великодушный молодой человек первый пробудил в нем чувство чести и добродетели, помирил его с судьбой и собой самим, ободрил надеждой, что ему самому можно быть честным человеком, тот, которого он полюбил в первую минуту встречи, Иесид д’Альберик – его брат!.. Вот были мысли, которые наполнили душу Пикильо неописанным восторгом.

Теперь он мог надеяться, что прием у Деласкара будет не такой, как у герцога Уседы. Но чем ближе подходил к Вальпараисо, где находилось имение богатого мавра, тем более сердце Пикильо наполнялось робостью; тысячи разных сомнений до того встревожили его, что он почти готов был отказаться от самой цели своего путешествия.

Чтобы собраться с духом, он остановился недалеко от владений Деласкара, в гостинице «Цветочная корзинка». Это название вполне соответствовало ей, потому что она стояла в прекрасном саду, цветы которого благоухали.

Пикильо вошел в небольшой, но прелестный домик и сел у открытого окна. Любуясь окрестными видами, он погрузился в мечты и тихо шептал имя Аихи. Но вдруг он обратил внимание на один предмет.

На дороге, перед самым окном стоял человек в черной одежде альгвазила. Это был тот самый, которого он видел в гостинице «Золотой фазан».

Бальсейро или нет? Надо было убедиться. Пикильо устремил на незнакомца такой твердый взгляд, что тот, несмотря на свою дерзость, смутился. Не довольствуясь этим, он вышел удостовериться, кто этот альгвазил.

Но мужчины уже не было. Довольно было одного такого взгляда, каким смотрел на него Пикильо, чтобы заставить того скрыться.

Пикильо возвратился в гостиницу и принялся за поданный завтрак. Вдруг, через несколько минут, позади него резкий голос явственно и громко произнес:

– Пикильо!

Пикильо вскочил и увидел, как альгвазил отошел от открытого окна и сказал:

– Да, это он!

Пикильо более не сомневался: это действительно был капитан Бальсейро. Подойдя к окну, он видел, как альгвазил прошел через небольшую поляну и скрылся за лимонной рощей.

Пикильо хотел бежать за ним, поднять тревогу и схватить бандита, но рассудил, что это не принесет никакой пользы, а только послужит дурной рекомендацией у родни, которую он отыскивал. Надо было молчать. В комнате, где он завтракал, в это время никого не было, поэтому не могли видеть этой встречи, и Пикильо, не говоря ни слова, расплатился и вышел.

Он не был суеверен, но никак не мог преодолеть мысль, что эта встреча – предвестник беды и препятствий. Он так занялся мыслью о своем предприятии, что ничего не видел по дороге от гостиницы «Цветочная корзинка», но, подойдя к ферме, или, вернее сказать, дворцу Деласкара д’Альберика, он начал протирать глаза, как будто только что проснулся.

Вид великолепного дома очаровал его, и он простоял перед ним целый час в немом удивлении. Потом отошел, походил по окрестностям и возвратился вечером. У него был план: он желал, чтобы никто не видел его стыда, если его прогонят из этого дома, который представился ему раем.

Долго не решаясь подступить к дому, он наконец, с трепетом, подошел к красивой калитке и поднял полированное железное кольцо.

Глава XIV. Родительский кров

Как только Пикильо опустил руку, к калитке подошел статный, ловкий молодой человек с загорелым, но приятным лицом и спросил:

– Кто там?

– Путешественник, просит пристанища.

– Милости просим! Деласкар д’Альберик в этом никому не отказывает.

И калитка отворилась.

– Можно видеть хозяина? – спросил Пикильо, робея.

– Теперь он на молитве, когда кончится, можно будет. Впрочем, если вы ищете только ночлега, так этого не нужно. Ужин и постель всегда и для всех готова.

– Как!.. И вы не спрашиваете, кому даете!

– Об этом вы скажете завтра, если хотите, а теперь… вы гость д’Альберика.