Марсианские хроники

"Rain, rain, go away; rubbers, raincoats for today..." And the rain tapped on the empty house, echoing.	"Дождик, дождик целый день, плащ, галоши ты надень..." Дождь гулко барабанил по крыше пустого дома.
Outside, the garage chimed and lifted its door to reveal the waiting car. After a long wait the door swung down again.	Во дворе зазвонил гараж, поднимая дверь, за которой стояла готовая к выезду автомашина... Минута, другая - дверь опустилась на место.
At eight-thirty the eggs were shriveled and the toast was like stone.	В восемь тридцать яичница сморщилась, а тосты стали каменными.
An aluminum wedge scraped them into the sink, where hot water whirled them down a metal throat which digested and flushed them away to the distant sea.	Алюминиевая лопаточка сбросила их в раковину, оттуда струя горячей воды увлекла их в металлическую горловину, которая все растворяла и отправляла через канализацию в далекое море.
The dirty dishes were dropped into a hot washer and emerged twinkling dry.	Грязные тарелки нырнули в горячую мойку и вынырнули из нее, сверкая сухим блеском.
Nine-fifteen, sang the clock, time to clean.	Девять пятнадцать, - пропели часы, - пора уборкой заняться.
Out of warrens in the wall, tiny robot mice darted.	Из нор в стене высыпали крохотные роботы-мыши.
The rooms were acrawl with the small cleaning animals, all rubber and metal. They thudded against chairs, whirling their mustached runners, kneading the rug nap, sucking gently at hidden dust.	Во всех помещениях кишели маленькие суетливые уборщики из металла и резины Они стукались о кресла, вертели своими щетинистыми роликами, ерошили ковровый ворс, тихо высасывая скрытые пылинки.
Then, like mysterious invaders, they popped into their burrows. Their pink electric eyes faded.	Затем исчезли, словно неведомые пришельцы, юркнули в свои убежища Их розовые электрические глазки потухли.
The house was clean.	Дом был чист.
Ten o'clock.	Десять часов.
The sun came out from behind the rain.	Выглянуло солнце, тесня завесу дождя.
The house stood alone in a city of rubble and ashes.	Дом стоял одиноко среди развалин и пепла.
This was the one house left standing.	Во всем городе он один уцелел.
At night the ruined city gave off a radioactive glow which could be seen for miles.	Ночами разрушенный город излучал радиоактивное сияние, видное на много миль вокруг.
Ten-fifteen.	Десять пятнадцать.
The garden sprinklers whirled up in golden founts, filling the soft morning air with scatterings of brightness, The water pelted windowpanes, running down the charred west side where the house had been burned evenly free of its white paint.	Распылители в саду извергли золотистые фонтаны, наполнив ласковый утренний воздух волнами сверкающих водяных бусинок. Вода струилась по оконным стеклам, стекала по обугленной западной стене, на которой белая краска начисто выгорела.
The entire west face of the house was black, save for five places.	Вся западная стена была черной, кроме пяти небольших клочков.
Here the silhouette in paint of a man mowing a lawn.	Вот краска обозначила фигуру мужчины, катящего травяную косилку.