Марсианские хроники

She chimed her laugh at every joke, she tossed salads neatly, never once pausing for breath.	Она звонко смеялась шуткам, усердно подкладывала салат на тарелки, не давая себе передышки.
And the bony son and curved daughters were brilliantly witty, like their father, telling of the long years and their secret life, while their father nodded proudly to each.	Долговязый сын и стройные дочери состязались с отцом в блестящем остроумии, рассказывая про долгие годы своей уединенной жизни, и гордый отец кивал, слушая речь детей.
Williamson slipped off down the hill.	Уильямсон сбежал вниз по склону.
"Where's he going?" asked Hathaway.	- Куда это он? - спросил Хетэуэй.
"Checking the rocket," said Wilder.	- Проверить ракету, - ответил Уайлдер.
"But, as I was saying, Hathaway, there's nothing on Jupiter, nothing at all for men.	- Так вот, Хетэуэй, на Юпитере ничего нет, человеку там делать нечего.
That includes Saturn and Pluto."	На Сатурне и Плутоне - тоже...
Wilder talked mechanically, not hearing his words, thinking only of Williamson running down the hill and climbing back to tell what he had found.	Уайлдер говорил машинально, не слушая собственного голоса; он думал только об одном: сейчас Уильямсон бежит вниз, скоро он вернется, поднимется на горку и принесет ответ...
"Thanks."	- Спасибо.
Marguerite Hathaway was filling his water glass.	Маргарет Хетэуэй налила ему воды в стакан.
Impulsively he touched her arm.	Движимый внезапным побуждением, капитан коснулся ее плеча.
She did not even mind.	Она отнеслась к этому совершенно спокойно.
Her flesh was warm and soft.	У нее было теплое, нежное тело.
Hathaway, across the table, paused several times, touched his chest with his fingers, painfully, then went on listening to the murmuring talk and sudden loud chattering, glancing now and again with concern at Wilder, who did not seem to like chewing his gingerbread.	Сидевший против капитана Хетэуэй то и дело замолкал и с искаженным болью лицом касался пальцами груди, затем вновь продолжал слушать негромкий разговор и случайные звонкие возгласы, поминутно бросая озабоченные взгляды на Уайлдера, который жевал свой пряник без видимого удовольствия.
Williamson returned.	Вернулся Уильямсон.
He sat picking at his food until the captain whispered aside to him,	Он молча ковырял вилкой еду, пока капитан не шепнул через плечо:
"Well?"	- Ну?
"I found it, sir."	- Я нашел это место, сэр.
"And?"	- Ну, ну?
Williamson's cheeks were white.	Уильямсон был бледен, как полотно.
He kept his eyes on the laughing people.	Он не сводил глаз с веселой компании.
The daughters were smiling gravely and the son was telling a joke.	Дочери сдержанно улыбались, сын рассказывал какой-то анекдот.
Williamson said, "I went into the graveyard."	Уильямсон сказал: - Я прошел на кладбище.
"The four crosses were there?"	- Видели четыре креста?