Марсианские хроники

"Well," she said.	- Что ж, - сказала она.
She glanced around for a minute or so in silence. Then briskly she flapped a wet towel over her arm.	С минуту молча переводила взгляд с одного предмета на другой, потом решительно перекинула через руку влажное полотенце.
"Switch on more lights, turn up the music, open the doors, There'll be another batch of customers along in about a million years.	- Включай свет, больше света, заводи радиолу, раскрывай двери настежь! Жди новую партию посетителей - примерно через миллион лет.
Gotta be ready, yes, sir."	Да-да, сэр, чтобы все было готово.
Sam did not move.	Сэм не двигался.
"What a swell spot for a hot-dog stand," she said.	- Ах, какое бесподобное место для сосисочной!
She reached over and picked a toothpick out of a jar and put it between her front teeth.	- Она достала из стакана зубочистку и воткнула себе между передними зубами.
"Let you in on a little secret, Sam," she whispered, leaning toward him. "This looks like it's going to be an off season."	- Скажу тебе по секрету, Сэм, - прошептала она, наклоняясь к нему: - Похоже, начинается мертвый сезон...
November 2005: THE WATCHERS	Ноябрь 2005 Наблюдатели
They all came out and looked at the sky that night.	В тот вечер все вышли из своих домов и уставились на небо.
They left their suppers or their washing up or their dressing for the show and they came out upon their now-not-quite-as-new porches and watched the green star of Earth there.	Бросили ужин, посуду, сборы в кино, вышли на свои, теперь уже не такие новешенькие веранды и стали смотреть в упор на зеленую звезду Земли.
It was a move without conscious effort; they all did it, to help them understand the news they had heard on the radio a moment before.	Это было совсем непроизвольно; они поступили так, пытаясь осмыслить новость, которую только что принесло радио.
There was Earth and there the coming war, and there hundreds of thousands of mothers or grandmothers or fathers or brothers or aunts or uncles or cousins.	Вон она - Земля, где назревает война, и там сотни тысяч матерей, бабушек, отцов, братьев, тетушек, дядюшек, двоюродных сестер.
They stood on the porches and tried to believe in the existence of Earth, much as they had once tried to believe in the existence of Mars; it was a problem reversed.	Они стояли на верандах и заставляли себя поверить в существование Земли; это было почти так же трудно, как некогда поверить в существование Марса: прямо противоположная задача.
To all intents and purposes, Earth now was dead; they had been away from it for three or four years.	В общем-то Земля была для них все равно что мертвой. Они расстались с ней три или четыре года назад.
Space was an anesthetic; seventy million miles of space numbed you, put memory to sleep, depopulated Earth, erased the past, and allowed these people here to go on with their work.	Расстояние обезболивало душу, семьдесят миллионов миль глушили чувства, усыпляли память, делали Землю безлюдной, стирали прошлое и позволяли этим людям трудиться здесь, ни о чем не думая.
But now, tonight, the dead were risen, Earth was reinhabited, memory awoke, a million names were spoken: What was so-and-so doing tonight on Earth?	Но сегодня вечером умершие восстали. Земля вновь стала обитаемой, память пробудилась и они называли множество имен.
What about this one and that one?	Что делает сейчас такой-то, такая-то? Как там имярек?