Манчестерский дневник

На этой квартире все были недюжинной комплекции. Поскольку Женя серьёзно занимался лёгкой атлетикой, метал ядро, все его знакомые и друзья были также из спортивных клубов — метатели ядер, копий. Женя казался Леви настоящим монстром с его ростом 2,02 см в 18 лет, а его друг Дима перегнал его в этом и достиг аж 2,13 см. Немудрено, что Диму можно было признать в любой толпе даже по прошествии многих лет. Дима с Леви и тогда-то не были друзьями — так, поверхностные знакомые, и поэтому их начавшийся разговор быстро иссяк. Перед тем, как проститься с Димой, Леви спросил то, что его больше всего занимало в их разговоре и занимало с самого его начала — судьба и местонахождение Жени.

— Дима!

— А?

— А, что с Женей? Ты наверняка помнишь? Ну Жучков, с Нарвского проспекта. Что с ним? Детей родил, большим начальником стал?

— Он там, — Дима показал своим вялым взглядом наверх в небо.

Леви решил, что, как он и ожидал, подающий надежды Женя сделал карьеру и находится сейчас в начальственных верхах.

— Большим начальником стал? — уточнил Леви.

— Да, нет. Умер.

— Как умер?! Ведь молодой парень ещё?!

— Да как умер? Попал в аварию. Оторвало ноги. От потери крови скончался, — без всяких эмоций доложил Дима.

— У него была своя машина?

— Нет, экспедитором работал, мясо возил.

Наступил долгая пауза. Дима, как в замедленной съёмке посмотрел на Леви со своей высоты и неторопливо протянул пятерню размером с лопату. Левина рука утонула в этом «рукопожатии».

— Ну пока, — великан Дима развернулся и поплыл в известном ему одному направлении.

Несмотря на его габариты, его внушительный силуэт вскоре растворился в сгущающихся вечерних сумерках.

Леви стоял, как оглушённый. Как так? Этот парень! Из состоятельной, интеллигентной семьи, хороший спортсмен, пышущий здоровьем! Как так? Его нет?! Просто нет! Нельзя пойти на Нарвский проспект, позвонить в звонок знакомой двери и спросить: Женя дома? А после войти и говорить о разных разностях, слушать музыку, пить горячий чай?…

Дима исчез, сообщив, что Жени не стало, и Леви надо было теперь с этим известием жить дальше. Когда Леви переживал посланные ему испытания, он считал, что он самый бедный и несчастный, и несчастнее его нет в мире. Но вот, он стоит сейчас под этим посеревшим небом, вдыхает этот вечерний воздух полной грудью: он, слава Б-гу, здоров, свободен и его жизнь полна новыми шансами. Леви подавленно побрёл в сторону дома 48, неуклюже размышляя о судьбе, человеческой жизни, о её смысле и предначертанности.

Вот и родной колодезь.

«Одна мне осталась отрада — смотреться в колодезь двора…»

Когда-то он, будучи мальчишкой пытался развлечь эти стены и её жильцов исполнениями мастеров отечественной и зарубежной эстрады: в тёплые дни Леви открывал окна своей квартиры на пятом этаже и выкладывал на подоконник приёмничек, из динамика которого раздавались голоса и песни популярных в то время Бони М, Аббы, Аллы Пугачёвой и других, а в чреве этого маленького магнитофона крутилась аудиокассета с тоненькой коричневой плёнкой, на которой и хранилась эта вся бодрящая музыка.

Этот приёмничек, купленный в комиссионке сердобольной мамой, жалобно пищал, жалуясь, что его включили «на полную», тем не менее продолжая работать и пропитывая штукатурку окружающих стен не только криками, стонами и пьяной бранью, но и, всё-таки, позитивными веселящими звуками. До этого у Леви были наушники, на конце провода которых находился штепсель, который можно было воткнуть в специальную радиорозетку, находящуюся в стене, и слушать новости и концерты исполнителей Советской эстрады. А как-то раз, из этой розетки в динамики жёстких пластиковых наушников добрался голос самого Хулио Иглесиаса! Был светлый летний вечер, с неба мерцали точечки-звёзды, из динамиков раздавался медовый голос незнакомого заграничного певца, исполнявшего что-то на непонятном, но приятно звучавшем языке.

Когда Леви в первый раз побывал у Жени Жучкова в гостях, он увидел у него музыкальную аппаратуру, большой магнитофон с крутящимися бобинами с намотанными на них коричневой плёнкой, большими колонками-динамиками в половину человеческого роста, удивился и спросил:

— Ты это сам всё купил? Это же очень дорого!

— Я ходил работать на ткацкую фабрику и за всё лето заработал столько, чтобы это купить, — просто ответил Женя.

Леви запали в память слова Жени, и он решил также попробовать свои силы на фабрике. Прошло некоторое время после этого разговора, много или мало, Леви не заметил, но он решительно настроился воплотить свой план в жизнь. Если он правильно понял, речь шла о фабрике «Веретено», находящейся на Курляндской улице. Не по годам деловой Леви, в один из весенних дней, после школы, пришёл на эту фабрику и используя свой дар убеждения, изложил охраннику суть своего визита. Его пропустили к начальнику Отдела кадров.

— Здравствуйте, — поздоровался Леви с женщиной-начальницей.

— Здравствуй. Хочешь у нас работать? — спросила она. Но мы не можем тебя взять, так как тебе ещё только триандцать лет. Ты должен быть, по крайней мере шестнадцатилетним.