Манчестерский дневник

Те же крыши, то же небо, та же узенькая полоска виднеющегося Финского залива. Но Игоря Архипова, мир и покой его простой наивной душе- того коренастого, невысокого мальчишки, больше нет… Его убили, когда, по слухам, он решил поиграть в «бандитов», в которые, в лихие девяностые годы играла, наверное, вся страна. Где он жил? В квартире на Курляндской, над котлетной? Да, жил с младшим братом и матерью. Они с Игорем не имели после той «вылазки» больше никаких отношений, и только случайно, раз в два-три года встречаясь на улице, здоровались друг с другом, как соседи, как бывшие одноклассники. Несколько раз посещал Леви проводимые вечера «Школьных друзей» в его бывшей 278 школе, где ему кто-то из прежних соучеников и поведал о печальном конце судьбы Игоря. Из уст этих же соучеников, Леви услышал о не менее печальных судьбах и некоторых других ребят, которых помнил ещё по начальным классам. Могут их души покоится в мире, там, куда их поместил Благословенный Творец и Судья.

Леви оставляет ящик лифта в покое и медленным шагом, по часовой стрелке, спускается по каменной, с отшлифованными ступенями тысячами ног и сотней лет, лестнице вниз, проходя мимо суровые, угрюмые двери, почти за каждой из которой скрывается свой рассказ или повесть. Леви спускается всё дальше вниз и видит себя маленьким мальчиком, когда он в восторге бежал по этой лестнице в школу, спеша учиться, спеша быть первым и лучшим. Леви спускается ещё на пролёт ниже и видит себя подростком с большущим чёрным велосипедом на плече, на котором он сейчас, выйдя во двор, сядет и поедет, чтобы пронестись через весь город. Леви спускается и видит… Дверь на выход…Высокая, тяжёлая и мрачная дверь открывается, выпуская Леви из его воспоминаний в каменный мешок двора-колодца. Он проходит этот двор через прокопчённую арку, выкрашенную когда-то в жёлтую краску, а сейчас ставшую грязно-серой, проходит в следующий такой же колодец и, перейдя его, одолевает ещё одну, уже последнюю арку и оказывается на Рижском проспекте, когда-то называвшимся проспектом Огородникова, а ещё когда-то — Ново-Измаиловским. Напротив этой подворотни — «Райкомовский садик», в котором Леви зимой катался с горки-бомбоубежища на своих саночках или на куске фанеры. Налево — проспект, уходящий в сторону Морского-Торгового порта и Финского залива, направо — дорога заканчивается упираясь в белое прямоугольное здание, когда-то проектного института, в котором давным-давно работал Леви.

Весь этот проспект, как и квартиры на лестнице дома 48, хранит свои рассказы, повести, романы. Утром, с одной его стороны можно наблюдать очаровательный восход, вечером — бордово-жёлтый элегантный закат. Вся его длина, как длина человеческой жизни: кто-то проходит его полностью до конечных цифр, кто-то «застревает» на полпути, а кто-то навсегда остаётся в начале, остаётся школьником-подростком, восторженно наблюдая игру красок северного восхода.

Когда-то по этому проспекту были проложены железные рельсы, по которым, начиная с пяти утра мирно стучали колёсами ранние трамваи, приятно пробуждая от ночного сна. Потом кто-то из городского правительства эти рельсы убрал и теперь на всей его протяжённости чернеет влажный асфальт, по которому несутся в обе стороны машины.

Вдалеке Рижского небо и дома покрылись непроницаемыми тучами и наступающей ночью, в противоположном его конце ещё догорают алые всполохи заката, играя всеми оттенками красного на тёмных стёклах и стенах домов, прощаясь с уходящим, прожитым днём. День догорает, на всей протяжённости проспекта включаются уличные фонари, с залива доносится свежий ветер, принося надежду и обещание, что и завтра, как много лет подряд, будет прекрасный восход, великолепное утро и великолепный день, новый шанс и новая жизнь.

11 февраля 2005. Манчестер

Красные цифры перед глазами. Благодарность за возвращённую душу, за новый шанс. Короткая зарядка и холодный, оживляющий душ. Далее, общинная Благодарность и просьбы о Милости и Добре в доме Учения. Небольшой блиц-завтрак из коробки со швейцарским флагом и силуэтом заснеженной горы. Сегодня начинается суббота — окончание и Корона всей недели. В доме Михи суетятся, готовятся. Леви тоже надо готовиться к шаббату. Он прибирает разложенные по дому вещи, берёт чистое бельё, идёт в душ.

— Лучше пораньше на помывку отправиться, — благоразумно рассуждает Леви — чем потом дожидаться очереди, — ведь, вон сколько народу в этом доме!

А полпятого уже и солнце идёт на покой. Конечно, поспешать надо.

Выйдя из ванной комнаты, Леви лежит и читает что-то о Высших, непостижимых мирах. После горячего душа и суматошной недели настоящее блаженство — вот так ненадолго прилечь и остаться с самим собой наедине.