Лицо под чёрным капюшоном

Позабыв о еде, я тихонько выскользнула в сад. Сквозь плотно стоящие кусты ничего не было видно. Я протиснулась через их густые заросли и начала осторожно подкрадываться к дому.

Прижимаясь к нагретым солнцем кирпичам, медленно и неслышно двинулась вдоль стены, как спецназовцы в кино.

Окно было распахнуто, из него плыл сигаретный дым и доносились слабые голоса.

Услышав их, я замерла и прислушалась.

Глава двадцать седьмая

Говорил нотариус:

– Она в беседке щи трескает. Дэн, ты запер калитку?

– Запер, – послышался знакомый бас гориллы, и у меня затряслись поджилки.

– Ленка в Нижневерске под замком сидит, чтобы никуда не делась. Нам её одной достаточно. Она более сговорчивая! Поломалась и согласилась. А от этой пора избавляться. – Это был голос Макса. – Спасибо, брателла!

– Да не за что, – ответил лже-нотариус. – Я ведь в доле?

– Что за вопрос. Ща докурим и наведаешься к ней, – дал задание Макс. – Вежливо пригласишь в дом. Как только зайдёт, Дэн её сразу вырубит, чтобы заорать не успела…

Не дослушав, я прыгнула, как коза, и стремглав помчалась сквозь заросли крапивы, обжигая лодыжки и прижимая к груди телефон.

Ринулась назад к беседке и, к огромному своему счастью, почти сразу обнаружила дыру, в которую лазила соседская собака.

Дыра была узкой, но слава Всевышнему, что он создал меня тощей, как жердь. Ободрав живот и колени, я вынырнула на улицу, проползла по корягам и лопухам и, завидев тропку, вскочила и понеслась в сторону ближайших домов. Вскоре зелёным пятном замаячила остановка, и через несколько секунд я уже влетела в первый подвернувшийся автобус.

Плюхнулась на сиденье и отдышалась. Сердце прыгало, как теннисный мячик, я ощущала его то во лбу, то под правым ребром, то в лопатках. Наконец, минут через десять оно вернулось на своё место, и знакомая мысль-змейка, вывернувшись из клубка, принялась атаковать голову вопросами:

Но зачем им убивать меня, зачем вообще трогать, если Лена согласилась вернуться к Максу и поделиться с ним своей долей наследства? Я же согласна исправить недразумение и развестись, а они пускай женятся… Зачем убивать?!

Может быть, Инесса прояснит что-нибудь?..

Я сунула руку в карман джинсов и вытащила мятую бумажку.

И не поверила глазам.

Вместо номера Инессы на ней был записан адрес конторы Петрищева, тот же, что и в интернете, и его телефон. Внизу стояла приписка – «секретарша Лида». Это что, медсестра мне дала?.. А куда делся Инессин номер?!

Нахмурившись, я перевернула листок, но его обратная сторона оказалась девственно чистой.

Мой сотовый вдруг затрещал сам, и я помертвела от страха.

– Доченька, это я, – раздался взволнованный шёпот Инессы, и я шумно выдохнула. – Как ты, Валечка? Я вот решила позвонить тебе… Сейчас приёмный час… Нам разрешают звонить с семи до восьми вечера, только звонить-то было и некому… А теперь можно тебе звонить!

– Да, мама… – Её родное тепло приблизилось и окутало мою уставшую душу. – Я тебе тоже недавно звонила! Я хотела спросить, как выглядел тот мужчина, который приходил к тебе вместе с Софьей Георгиевной. Нотариус.

– Нотариус? Ну… рыжий такой, толстый. Смеялся почему-то часто…

– Толстый и рыжий? Понятно… И, значит, бабушка должна была оставить наследство нам двоим? Мне и другой внучке, той, что в Отреченске? Правильно?.. – спросила я медленно, чувствуя, что я всё-таки чего-то не понимаю.

– Нет, – неожиданно жёстко отрубила Инесса. – О другой девочке Софья не знала, она знала только о тебе. Наследство она могла оставить только тебе!

– Как?! – вскрикнула я так громко, что сразу несколько пассажиров удивлённо обернулись на меня, а бабулька с переднего сиденья строго погрозила скрюченным пальцем.

– Именно тебе, всё одной тебе! – уверенно продолжала тем временем Инесса. – Саша ту девочку вообще не признал. Да у неё и отчество было другое… Он скрывал её от всех, а уж от своей матери тем более! И я ни разу о ней не упоминала. На следствии говорила – бытовая ссора, а про причину ни слова. Валечка, я больше не могу разговаривать… У тебя всё нормально, малышка?

– Да-да, всё хорошо, мама… Я тебе ещё позвоню…

…Телефон молча лежал на коленях, автобус ехал по оживлённым улицам Великорусска, дрожь в теле постепенно проходила. Я тупо смотрела в окно.

Снова раздался звонок. Кто на этот раз, неужели нотариус?! Который из двух?!

Людей, знающих этот номер, не так уж много…

Слава богу, это всего лишь знакомый дедок из Отреченска. Я выдохнула. Похоже, Николай Иванович опять разыскивает внучку, обзванивая всех подряд.

– Алло! – послышался из трубки старческий голос. – Вы недавно звонили Леночке? Спрашивали, дома ли она…

– Да-да, было такое… – пробормотала я.