Крепость во тьме

– Хэй! – воскликнул старик, когда они подъехали к лагерю. – Значит, Нортона все-таки можно победить. Чудесно, чудесно, чудесно! Привет, моя дорогая. Тебе понравилось путешествие?

– Конечно, Торни, – со вздохом ответила она. – Конечно понравилось.

Во взгляде Ариститорна промелькнуло подозрение, но он решил не тратить время на лишнее беспокойство.

– Спасибо, спасибо, – сказал он Браги. – Надеюсь, у тебя тоже все получилось.

Улыбнувшись, северянин показал мешочек с печатью казначейства Итаскии.

– Прекрасно. Друг мой, ты помог старику, и я перед тобой в неоплатном долгу. Если тебе когда-нибудь потребуется друг, загляни в мой замок в Некремносе. Его ворота охраняют цепные химеры, а изнутри доносится вой, – полагаю, я от этого откажусь, поскольку ухожу на покой. Заходи в любое время. А теперь мне пора. Тишина закончится, когда я уйду. Еще одно волшебство, а потом займусь снятием заклятий.

Чародей был настолько возбужден, что трижды неудачно произнес заклинание. На четвертый раз женщина, чародей, повозка и два осла исчезли в зловещем облаке дыма.

Сочтя происшедшее прибыльным и забавным, но не особо значительным событием, Браги вернулся в Итаскию и заглянул в «Красный олень», чтобы выпить со старыми друзьями.

Однако история не закончилась столь просто. Браги обнаружил, что удача его покинула. Он отправился на поиски приключений во Фрейланд, где собирался завладеть сокровищем, якобы скрывавшимся внутри некоей горы. Сокровище он действительно нашел – но нашел и охранявшего его дракона, который с легкостью победил в последовавшем бою.

Обожженный северянин, не найдя счастья на всем западном побережье, решил воспользоваться гостеприимством Ариститорна. Чародей тепло его встретил и тут же повел взглянуть на детей. Изельда недавно родила двоих крепких голубоглазых светловолосых сыновей.

– Сколько им? – с невинным видом спросил Браги.

– Два месяца, – ответила Изельда. Ее взгляд лишь подтвердил его подозрения.

Ариститорн пробормотал, что пора кормить вампиров в подвале и ушел. Браги и Изельда вышли прогуляться в сад.

– Он действительно такой, каким себя заявлял? – спросил северянин.

– Вне всякого сомнения! На этом поле боя он, можно сказать, целое войско в одном лице. Есть, однако, одна проблема. Он столь долго воздерживался, что не может иметь детей. Уверена, он ничего не знает. – В глазах принцессы мелькнул лукавый огонек, и она добавила: – Жаль. Он хочет еще детей. Я тоже, но я не знаю, как нам…

– Если я могу чем-то помочь…

Глубоко в подземелье Ариститорн, напевая себе под нос, бросал извивающихся крыс летучим мышам-вампирам, наблюдая в магическое зеркало за сценой в саду…

Он солгал, сказав, что уходит на покой.

Обет безбрачия не имел к подобного рода магии никакого отношения.

Он знал о своем бесплодии.

Доверять чародею можно не больше, чем королю. Все они – игроки в шахматы.

В поисках дочери Свале

После завершения двух обширных, но так и не опубликованных трилогий в стиле девятнадцатого века, на которые оказали смертоносное влияние Толкин, Эддисон и фантасты Викторианской эпохи, меня заинтриговали простые пересказы народных преданий. Особенно мне нравился норвежский фольклор, в немалой степени повлиявший на создание как Браги Рагнарсона, так и его родной Тролледингии. Первые несколько столетий после обращения Норвегии в христианство, принесенного на остриях мечей, положили начало многим интересным историям, по мере того как уходили в прошлое старые боги, – естественно, в горах и отдаленных провинциях это происходило намного медленнее. Старые боги продолжали жить как злые низшие сверхъестественные существа. Оскореи иногда ассоциируются с асами. Тип персонажа, в котором опознается Тор, можно обнаружить в историях даже первой половины двадцатого века – хотя Громовержец оказался понижен в звании до пьяного тролля.

Этот рассказ, публикуемый впервые, как и «Серебропят», в равной мере вписывается как в Тролледингию Империи Ужаса, так и в Норвегию двенадцатого века.