Красный павильон

Потом, двадцать пятого числа, в день своей кончины, академик обнаружил, или считал, что обнаружил, нечто, круто изменившее его планы. Он расплатился с тремя куртизанками, с которыми до этого спал, и отослал домой, назад в столицу, живших за его счет собутыльников. Дело в том, что он принял решение свести счеты с жизнью. Вечером, прежде чем привести в исполнение свой план, он отправился в павильон Королевы цветов для последней встречи с ней.

Поскольку сейчас они оба мертвы, мы никогда точно не узнаем, что же именно их связывало. Однако, насколько я слышал, академик приглашал ее на свои пирушки только для того, чтобы придать им особый блеск, а вовсе не затем, чтобы переспать с ней. Возможно, именно поэтому она и стала для него в последние часы жизни символом всех земных радостей, от которых он собирался отказаться. Пребывая в таком меланхолическом настроении, он вручил ей письмо к своему отцу, которое она забыла передать. Она не пыталась сделать его своим любовником, потому что ее интуиция, вероятно, подсказывала ей, что он обладает столь же холодным, крайне эгоистичным характером, как и она сама. И конечно же, ему и в голову не приходило ее выкупать.

— Никогда не приходило в голову ее выкупать? Но это неверно, господин! — воскликнул Фэн. — Она же сама об этом заявила!

— Заявить она заявила, но это было ложью. Когда ей стало известно, что он покончил с собой и оставил какие-то относящиеся к ней строки, она посчитала, что это удобный случай повысить свою популярность в мире ив и цветов. Поэтому-то она и стала всем рассказывать, что отказалась от лестных предложений знаменитого молодого ученого.

— Но она же нарушила неписаный кодекс куртизанок! — взорвался Фэн. — Ее имя придется вычеркнуть из списка Королев цветов!

— Она была такой, какой была, — пожал плечами судья Ди, — и виною всему ее ремесло. А кроме того, она умерла ужасной смертью — это еще одна причина, чтобы не судить ее слишком строго.

Судья мельком взглянул на закрытую дверь веранды, потом провел ладонью по лицу и устремил на гостей пронзительный взгляд.

— Фэн, вы запутали меня своими показаниями о самоубийстве! А вы, Нефритовое Кольцо, высыпали на меня целую серию лживых заявлений! Однако ваше счастье, что вы лгали мне в неофициальных беседах и ваши показания не зафиксированы письменно и не скреплены печатью и оттиском ваших пальцев. И я не забыл, Фэн, еще кое-чего. Когда вы клялись, что говорите чистую правду, то ваша клятва относилась только к вашему рассказу о происшествии тридцатилетней давности. Закон предусматривает, что конечная цель правосудия — возместить по мере возможности нанесенный преступлением ущерб. А попытка изнасилования — это преступление, при этом очень тяжкое. Поэтому я позабуду о сделанных вами и вашей дочерью ошибках и зарегистрирую смерть академика как самоубийство, выставив в качестве причины неразделенную любовь. Не имеет смысла пятнать репутацию несчастной Королевы цветов, поэтому никогда не упоминайте о ее лжи и не вычеркивайте ее имя из списка.

Что же касается антиквара Вэнь Юаня, то он виновен в злонамеренном заговоре. Правда, он все делал настолько неумело, что его примитивные козни были обречены на провал еще до того, как он решил приступить к их исполнению. Вероятно, он никогда не совершал никакого серьезного преступления: характер у него довольно гнусный, но ему недостает смелости, чтобы претворить в жизнь свои тайные трусливые замыслы. Я приму соответствующие меры, чтобы раз и навсегда отучить Вэня плести против вас интриги и издеваться над беззащитными девушками.

Здесь, в Красном павильоне, было совершено два страшных преступления. Но поскольку ни вы, ни ваша дочь, ни даже Вэнь не имеете к ним никакого отношения, я не буду касаться этих грязных дел. Вот и все, что мне хотелось вам сказать.

Фэн бросился перед судьей Ди на колени, дочь последовала его примеру. Они начали благодарить его за снисходительность, но судья велел им подняться с колен и сказал:

— Мне не нравится Райский остров, равно как и все, что здесь творится. Но я прекрасно понимаю, что в каком-то смысле подобные места являются неизбежным злом. А хороший управляющий, наподобие вас, по крайней мере постарается, чтобы это зло было контролируемым. Можете идти!

Уже на выходе Фэн робко произнес:

— Вероятно, с моей стороны будет чрезмерной дерзостью спросить вас, о каких именно двух страшных преступлениях вы только что упоминали, ваша честь?

Судья на мгновение задумался, потом ответил:

— Нет, это не будет дерзостью. Ведь вы же управляющий островом и имеете право это знать. Но еще не время! Моя теория пока не получила подтверждения. Как только я его получу, я оповещу вас.

Фэн и его дочь поклонились и вышли.

Глава 19

На следующее утро Ма Жун явился засвидетельствовать свое почтение судье Ди очень рано, когда тот еще ел утренний рис на веранде. Над примолкшим парком висел легкий туман; влажные гирлянды из цветного шелка беспомощно повисли между деревьями.

Судья кратко пересказал помощнику свою беседу с Фэном и его дочерью и заключил: