Кофейные истории

– В такое время шпионаж и контрабанда, как никогда, угрожают Аксонии, – проронил он напоследок, уже собираясь покинуть особняк на Спэрроу-плейс.

Я нахмурилась, пребывая в замешательстве:

– Что значит – «в такое время»?

Взгляд у маркиза сделался пустым и усталым:

– Скоро узнаете, дорогая невеста. К слову, как там продвигается восстановление фамильного замка?

– О, ремонт уже завершён, да и мебель почти готова, и мистер Спенсер запросил…

– Великолепно, – прервал он меня. – Продолжайте в том же духе. И воздержитесь пока от поездок.

– Из Аксонии?

– Из Бромли.

На сей таинственной ноте мы распрощались.

Впрочем, и без того неразрешимых тайн хватало.

Клэр так и не отчитал меня за безрассудное поведение, хотя и грозился это сделать. Более того, он даже о Фрэнсис Марсден не вспоминал! Гораздо больше его, кажется, интересовали её подручные – те двое, что атаковали нас с Лайзо. Тогда, у моста, разглядев их, он побелел как полотно и, заставив Джула наклониться, принялся что-то втолковывать ему на ухо с необычайной живостью, указывая то на одно тело, то на другое. Я предположила, что ему уже приходилось встречать этих двоих – при самых неприятных обстоятельствах; Клэр не стал опровергать мою теорию, однако подробности излагать отказался. А после того как мертвецы загадочно исчезли – Эллис считал, что их забрали другие слуги Марсден, находившиеся в то время ещё на свободе, – он и вовсе несколько дней не выходил из особняка и выглядел крайне встревоженным.

Конец его затворничеству положил Джул: как и подобает хорошему камердинеру – не столько слуге, сколько компаньону – он настоял на прогулке и, если не ошибаюсь, на посещении некоего увеселительного заведения, откуда Клэр вернулся изрядно повеселевшим – и немного разбогатевшим.

Что же касалось моей собственной жизни, то после событий на мосту я долго не могла оправиться. Нет, меня больше не терзали кошмары, да и недобрые знамения не мерещились на каждом шагу… Но особенно остро отчего-то ощущалось теперь одиночество. Эллис и Мадлен были так откровенно увлечены друг другом, что становилось неловко даже подолгу на них смотреть. Супруги Перро готовились к переезду, но не говорили, куда им предстоит отправиться. Лайзо… Лайзо, кажется, чем-то помогал Клоду Перро с его самолётом, поскольку они часто обсуждали вдвоём детали конструкции, а несколько раз даже уходили вместе на целый день.

– Как же так, снова просишь выходной? Чувствую себя брошенной, – полушутливо упрекнула я Лайзо, когда он в очередной раз постучался в мой кабинет с утра, чтобы сообщить об отлучке.

– Сожалею.

Ответ прозвучал так серьёзно, что меня пробрало холодком. Продолжая негнущимися пальцами бессмысленно перебирать письма, я натянуто улыбнулась и произнесла, не рискуя поднимать взгляд от стола:

– Звучит так, словно за твоими отлучками стоит нечто большее. Мне пора искать нового водителя?

…когда Лайзо ничего не ответил даже через минуту, стало страшно по-настоящему.

«Надо его удержать, – пронеслось в голове. – Но как? И… от чего?»

– Виржиния…

– Мне нужна твоя помощь, – быстро произнесла я, ещё не представляя, о чём собираюсь попросить. И – через мучительно долгую секунду – придумала: – Сон. Я хочу покончить с Элси Тиллер… то есть со снами о ней. О моих родителях… о Валхе. Ты мне поможешь?

И – наконец решилась оторвать взгляд от столешницы.

Лайзо выглядел… виноватым?

– Да, Виржиния. Конечно, я буду рядом, – ответил он.

– Тогда сегодня, – кивнула я. – Приходи… приходи к ночи, как всегда.

Он покинул кабинет; сердце колотилось как сумасшедшее.

«Что происходит?»

Хотя просьба моя и прозвучала спонтанно, а продиктована была исключительно эгоистическими мотивами, за день я уверила себя, что приняла правильное решение. После встречи с призраком Элси на пепелище минуло почти две недели. Первые впечатления изрядно поблекли; ужас и ощущение собственной уязвимости теперь казались чем-то надуманным, нереалистическим. Наверное, потому что человек – существо простое и не может вмещать в себя слишком много беспокойства… Любые переживания, даже очень сильные, со временем точно выгорают, теряют яркость и остроту.

Страх за Мадлен, а затем и за Эллиса, настоящее – без шуток и преувеличений – сражение на мосту, сны о мёртвой Лотте, призраки, самоубийство Фрэнсис Марсден…

Пожалуй, я слишком устала быть ведомой; устала лишь следовать капризам судьбы, отражать её удары, ничего не решая.

Пришёл срок самой сделать шаг, пусть бы и навстречу опасности.

Словно в подтверждение того, что решение верное, события в течение дня складывались в мою пользу. Клэр отправился, как он выразился, «развеять хандру» и сообщил, что, вероятно, вернётся только назавтра.

– Ведите себя хорошо, дорогая племянница, – бросил он на прощание жеманно. – Не бросайтесь в погоню за опасными преступницами, не вступайте в схватку с подозрительными демонами, отложите подальше свой револьвер… Впрочем, нет, револьвер можете держать и поближе – вполне достойная дамская игрушка в нынешнее время.

– О, постараюсь, – ответила я.