Грёзы принцессы Цзюлин

Фан Чэнъюй хотел попросить ее не вмешиваться, но понял, что это неразумно. Как бы ни был известен Зал Цзюлин, лечение Хуай-вана находилось в ведении придворных лекарей, и они, конечно, не станут обращаться к частному врачу, особенно к молодой девушке, чья слава казалась несколько преувеличенной.

Но что, если она захочет вмешаться?

Фан Чэнъюй слегка вздохнул и продолжил писать:

«…Судя по словам придворного лекаря, болезнь Хуай-вана сначала казалась несерьезной, но похоже, это не так…»

Ненадолго остановившись, Фан Чэнъюй решительно продолжил: «Цзюлин, болезнь вылечить легко, но не судьбу. Будь осторожна…»

Прочитав последнюю строчку, юная госпожа Цзюнь испытала смешанные чувства.

Откуда в этом мире взялся такой сообразительный ребенок? Возможно, то, что казалось ей надежным, на самом деле имело множество уязвимостей и вызывало вопросы у заинтересованных персон?

Она взяла письмо и, бросив его в огонь, глядела на то, как оно превращается в пепел.

Все знали, насколько опасно было провоцировать Лу Юньци. Однако Фан Чэнъюй отправил ей императорский указ семьи Фан, чтобы спасти ей жизнь.

Все знали об опасностях, которые подстерегают у резиденции Хуай-вана, но молодой господин Фан лишь узнал о болезни и попросил ее быть осторожной.

Благодаря мне ты живешь и именно поэтому не боишься за меня умереть?

Это была очень холодная, но в то же время теплая зима.

* * *

Зимой императорский дворец выглядел еще более внушительно.

Раздался резкий звук.

Слуги и евнухи, находившиеся во дворе, снова опустили головы.

Лу Юньци с отсутствующим лицом слушал гневный крик императора:

– Почему нелегко вылечить? Разве это не обычная простуда? Вы, отбросы, даже простуду вылечить не можете? И не стыдно вам называть себя императорскими лекарями?

Император всегда отличался вежливостью и учтивостью. Однако в этот раз его гнев говорил о том, насколько он был взволнован и обеспокоен.

– Ваше величество, – голос придворного лекаря Цзяна звучал устало, – состояние Хуай-вана уже нельзя назвать просто простудой. Болезнь длится слишком долго и стала очень серьезной.

– И кто в этом виноват? Вы все! Если бы вы с самого начала нормально лечили, это не переросло бы в серьезную болезнь, – гневался император.

– Император, нельзя винить во всем врачей, – прозвучал старческий женский голос.

Вдовствующая императрица.

Лу Юньци продолжал смотреть вперед, но слушал ее голос:

– …Дети очень восприимчивы к болезням, а лечение дается им непросто. Лекарства они не любят и даже после небольшого улучшения состояния уже вскакивают на ноги и начинают резвиться. Зима особенно суровая, и многие сейчас болеют. Во дворце тоже было несколько заболевших.

– Вся прислуга резиденции Хуай-вана – мусор! Так они заботились о нем? Всех нужно призвать к ответу! – снова рявкнул император.

– Хватит говорить о наказаниях, лучше подумайте о лечении, – продолжила вдовствующая императрица. – Возмущением ничего не достигнешь. Кто не хочет вылечить больного? Но иногда болезнь людям не подвластна. Император, ты слишком строг.

Это означало, что не стоит обвинять врачей в неудачном лечении.

Вдруг кто-то с грохотом опустился на колени.

– Мы виноваты, – хором прозвучали голоса придворных лекарей.

Император относился к старшим с почтением. Он понимал и уважал вдовствующую императрицу и не смел перечить ей. В комнате воцарилась тишина, и затем раздался глубокий вздох.

– Запомните, Хуай-ван – единственный сын покойного наследного принца. Вы должны приложить все усилия и заботиться о нем! Иначе я буду виноват перед покойным императором и наследным принцем…

Неизвестно, померещилось ли это Лу Юньци, но после этих слов мир, казалось, на мгновение остановился, а затем все вернулось на круги своя.

Все положили земные поклоны и хором проговорили:

– Мы сделаем все, что в наших силах.

Глава 95 Это неизлечимая болезнь

Когда Лу Юньци вернулся, уже начало темнеть. Внутренний двор был ярко освещен, но тих, отчего казался холодным и пустым.

Остановившись у ворот, он немного помедлил, прежде чем войти.

Под красным фонарем на карнизе неподвижно стояла принцесса Цзюли, закутанная в плащ. Очевидно, она прождала очень долго.

Когда она увидела Лу Юньци, она не показалась растерянной или сердитой, а просто сделала шаг к нему.

– Как он? – мягко спросила она.

Лу Юньци посмотрел на нее.

– Не очень.

– Не очень… – удрученно вздохнула принцесса Цзюли.

Не горюет, не возмущается. Вообще ничего.

Но Лу Юньци, который уже привык к крикам, гневу и печали, нашел этот вздох невыносимым.

– Принцесса, ты можешь пойти и повидаться с принцем.

Лицо принцессы Цзюли мгновенно изменилось, она посмотрела на него и сделала еще один шаг вперед.

– Правда? – спросила она взволнованно.

Лу Юньци посмотрел на нее и кивнул.