Граф Монте Кристо 2 часть

"No, madame, contrary to most history, it is true; but what you tell me, madame, what you inquire of me, is not the result of a chance query, for two years ago you asked me the same questions, and said then, that for a very long time this history of Mithridates had occupied your mind."	- Нет, вопреки обычаю историков это правда. Но, я вижу, тема нашего разговора для вас не случайный каприз; два года тому назад вы задавали мне подобные же вопросы и сами говорите, что рассказ о Митридате уже давно вас занимает.
"True, sir. The two favorite studies of my youth were botany and mineralogy, and subsequently, when I learned that the use of simples frequently explained the whole history of a people, and the entire life of individuals in the East, as flowers betoken and symbolize a love affair, I have regretted that I was not a man, that I might have been a Flamel, a Fontana, or a Cabanis."	- Это правда, граф; в юности я больше всего интересовалась ботаникой и минералогией; а когда я узнала, что изучение способов употребления лекарственных трав нередко дает ключ к пониманию всей истории восточных народов и всей жизни восточных людей, подобно тому как различные цветы служат выражением их понятий о любви, я пожалела, что не родилась мужчиной, чтобы сделаться каким-нибудь Фламелем, Фонтаной или Кабанисом.
"And the more, madame," said Monte Cristo, "as the Orientals do not confine themselves, as did Mithridates, to make a cuirass of his poisons, but they also made them a dagger. Science becomes, in their hands, not only a defensive weapon, but still more frequently an offensive one; the one serves against all their physical sufferings, the other against all their enemies. With opium, belladonna, brucaea, snake-wood, and the cherry-laurel, they put to sleep all who stand in their way.	- Тем более, сударыня, - отвечал Монте-Кристо, -что на Востоке люди делают себе из яда не только броню, как Митридат, они делают из него также и кинжал; наука становится в их руках не только оборонительным оружием, но и наступательным; одним они защищаются от телесных страданий, другим борются со своими врагами; опиум, белладонна, лжеангустура, ужовая целибуха, лавровишневое дерево помогают им усыплять тех, кто хотел бы их разбудить.
There is not one of those women, Egyptian, Turkish, or Greek, whom here you call 'good women,' who do not know how, by means of chemistry, to stupefy a doctor, and in psychology to amaze a confessor."	Нет ни одной египтянки, турчанки или гречанки из тех, кого вы здесь зовете добрыми старушками, которая своими познаниями в химии не повергла бы в изумление любого врача, а своими сведениями в области психологии не привела бы в ужас любого духовника.
"Really," said Madame de Villefort, whose eyes sparkled with strange fire at this conversation.	- Вот как! - сказала г-жа де Вильфор, глаза которой горели странным огнем во время этого разговора.
"Oh, yes, indeed, madame," continued Monte Cristo, "the secret dramas of the East begin with a love philtre and end with a death potion-begin with paradise and end with-hell.	- Да, - продолжал Монте-Кристо, - все тайные драмы Востока обретают завязку в любовном зелье и развязку - в смертоносной траве или в напитке, раскрывающем человеку небеса, и в питье, повергающем его в ад.
There are as many elixirs of every kind as there are caprices and peculiarities in the physical and moral nature of humanity; and I will say further-the art of these chemists is capable with the utmost precision to accommodate and proportion the remedy and the bane to yearnings for love or desires for vengeance."	Здесь столько же различных оттенков, сколько прихотей и странностей в физической и моральной природе человека; скажу больше, искусство этих химиков умеет прекрасно сочетать болезни и лекарства со своими любовными вожделениями и жаждой мщения.
"But, sir," remarked the young woman, "these Eastern societies, in the midst of which you have passed a portion of your existence, are as fantastic as the tales that come from their strange land.	- Но, граф, - возразила молодая женщина, - это восточное общество, среди которого вы провели часть вашей жизни, по-видимому, столь же фантастично, как и сказки этих чудесных стран.
A man can easily be put out of the way there, then; it is, indeed, the Bagdad and Bassora of the	И там можно безнаказанно уничтожить человека?