Голод (пер. Химона)

Я былъ совершенно смущенъ и не зналъ, стоять ли мн или итти; эта женщина измнила весь ходъ моихъ мыслей. Я былъ очарованъ, мн было такъ весело, я думалъ, что не переживу этого счастья. Она сама пожелала пройтись со мной еще немного; это не было моей фантазіей, это было ея желаніе. Я смотрю на нее и становлюсь бодрй, она ободряетъ меня и съ каждымъ словомъ все больше и больше влечетъ къ себ. На минуту я забываю всю свою нищету, свое ничтожество, свое жалкое существованіе; я чувствую, что кровь горячо катится у меня по жиламъ, какъ въ прежнія времена, когда я еще не былъ сломанъ жизнью, и я ршилъ немножко подразнить ее.

— Я преслдовалъ тогда въ сущности не васъ, а вашу сестру, — сказалъ я.

— Сестру? — спрашиваетъ она въ высшей степени удивленная. Она останавливается, смотритъ на меня и ждетъ отвта. Она спрашивала совершенно серьезно.

— Да, — возразилъ Я. — Гм… То-есть я хочу сказать, младшую изъ тхъ дамъ, которыя шли передо мной.

— Младшую? Да? ха-ха-ха! — вдругъ она громко и искренно разсмялась, какъ ребенокъ. — Нтъ, какой же вы хитрый, вы это сказали для того, чтобы я подняла вуаль. Не правда ли? Да, я это сразу замтила! Но вы ошиблись… въ наказанье!

Мы шутили и смялись, болтали все время, не переставая; я самъ не понималъ, что говорилъ, мн было такъ весело. Она разсказала мн, что видла меня съ тхъ поръ разъ въ театр. Я былъ тамъ со своими товарищами и велъ себя, какъ сумасшедшій. Вроятно, я и тогда былъ навесел.

Почему она это думаетъ?

Потому что я тогда такъ много смялся.

Вотъ какъ? Да, тогда я еще смялся!

А теперь нтъ?

О, нтъ, и теперь тоже.

Мы дошли до Карлъ-Іоганнштрасое… — Дальше мы не дойдемъ! — сказала она. И мы снова вернулись по Университетской улиц. Дойдя до фонтана, я замедлилъ шагъ, чувствуя, что свиданіе кончено.

— Теперь вамъ нужно вернуться, — сказала она и остановилась.

— Да, я знаю.

Но она тотчасъ же прибавила, что я могъ бы проводить ее до самыхъ дверей.

Боже мой, вдь въ этомъ нтъ ничего особеннаго? На правда л?

— Нтъ, — сказалъ я.

Но, дойдя до дверей, я опять почувствовалъ все свое бдственное положеніе. Можно ли сохранить мужество, когда такъ весь изломанъ?

Вотъ и теперь я стою передъ молодой женщиной, грязный, оборванный, обезображенный голодомъ, немытый, наполовину одтый — хоть въ землю провалиться. Я съежился, сгорбился невольно и сказалъ:

— Смю ли я просить васъ о новой встрч?

Я не смлъ надяться, что она разршитъ мн свиданіе; я хотлъ бы даже услышать отъ нея рзкое «нтъ», которое укрпило бы меня и сдлало равнодушнымъ.

— Да, — сказала она еле слышно.

— Когда?

— Я не знаю.

Пауза.

— Не подымете ли вы вуаль хотя на минутку, — сказалъ я, — чтобъ я могъ видть, съ кмъ я говорилъ. Только на минуточку, я долженъ видть, съ кмъ я говорилъ.

Пауза.

— Вы можете меня ждать во вторникъ, вечеромъ, — сказала она, — хотите?

— Да, дорогая, если я смю!

— Въ восемь.

— Хорошо.

Я провелъ рукой по накидк и счистилъ снгъ, чтобы имть только предлогъ тронутъ ее; это такое блаженство чувствовать ея близость.

— Но вы не должны черезчуръ плохо думать обо мн,- сказала она и опять улыбнулась.

— Нтъ…

Внезапно она сдлала ршительное движеніе и откинула вуаль. Цлую секунду мы смотрли другъ на друга.

— Илаяли! — сказалъ я.

Она выпрямилась, обняла мою шею обими руками и поцловала меня прямо въ губы. Одинъ единственный разъ, быстро, головокружительно, прямо въ губы.

Я чувствовалъ, какъ ея грудь колыхалась, она закашлялась.

Затмъ сразу оторвалась и, съ трудомъ дыша, шопотомъ пожелала мн покойной ночи. Она отвернулась и, не говоря ни слова, взбжала по ступенямъ…

Дверь заперлась изнутри.

* * *

На слдующій день опять шелъ снгъ, смшанный съ дождемъ, тяжелыми, мокрыми хлопьями, превращающимися въ ледъ. Погода была отвратительная.

Я проснулся поздно утромъ, голова была полна вчерашнихъ волненій, сердце полно вчерашнимъ свиданіемъ. Въ упоеніи я пролежалъ еще нкоторое время, представляя около себя Илаяли; я распростеръ руки, обнялъ самого себя и поцловалъ воздушное пространство. Затмъ я всталъ, выпилъ чашку молока, сълъ бифштексъ и почувствовалъ себя сытымъ; только нервы были опять натянуты.

Я пошелъ на толкучій рынокъ. Мн хотлось купить хоть подержаный жилетъ, чтобы носить что-нибудь подъ пиджакомъ, все равно что. Я пришелъ на базаръ и нашелъ жилетъ, къ которому прицнивался. Но пока я былъ занятъ этимъ дломъ, меня подозвалъ знакомый; я оставилъ жилетъ и подошелъ къ нему. Онъ былъ техникъ и направлялся въ бюро.

— Зайдемъ, выпьемъ стаканъ пива, — сказалъ онъ. — Но только поскоре, у меня мало времени. Кто была эта дамочка, съ которой вы вчера гуляли?

— Послушайте, — сказалъ я, вспыливъ отъ одного его намека, — имйте въ виду, что это была моя невста.

— Чортъ возьми! — воскликнулъ онъ.

— Да, вчера это все выяснилось.

Онъ былъ сконфуженъ и безусловно врилъ мн. Я навралъ ему съ три короба, чтобы только отдлаться отъ него. Пиво принесли, мы выпили и разошлись.

— Итакъ, до свиданія!..

— А знаете, — сказалъ онъ вдругъ, — я вдь вамъ долженъ нсколько кронъ, и мн, право, совстно, что я до сихъ поръ не отдалъ ихъ вамъ. Вы получите ихъ въ самомъ скоромъ времени.