Голод (пер. Химона)

КНУТЪ ГАМСУНЪ Голодъ Романъ

ЧАСТЬ I

Все это случилось тогда, когда я бродилъ въ Христіаніи и голодалъ… Странный этотъ голодъ… На всякаго, кому пришлось его испытать, онъ накладываетъ свою печать. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Я не спалъ въ своей мансард и слышалъ какъ внизу часы пробили шесть; было уже довольно свтло, и по лстницамъ началась бготня. Внизу у двери, гд комната была оклеена старыми номерами «Утренняго Листка», я могъ ясно различитъ подпись инспектора маяка и напечатанное жирнымъ шрифтомъ объявленіе о свжемъ хлб у булочника Фабіана Ильсена.

Открывъ глаза, я, по старой привычк, началъ думать, что пріятнаго предстоитъ мн сегодня.

Въ послднее время я съ трудомъ перебивался; все мое имущество, вещь за вещью, перешло къ «дядюшк»; я сталъ нервнымъ и раздражительнымъ. Уже нсколько разъ мн приходилось лежать въ постели вслдствіе головокруженія.

Порой, когда счастіе улыбалось, я получалъ въ какомъ-нибудь «листк» 5 кронъ за свой фельетонъ.

Совсмъ уже разсвло, и я принялся читать объявленія у моей двери; я могъ даже разобрать тощія, осклабленныя буквы надписи: «Саваны у двицы Андерсенъ, направо въ воротахъ». Это заняло меня на нкоторое время… я слышалъ, какъ внизу пробило 8; тогда я всталъ и одлся,

Затмъ я отворилъ окно и посмотрлъ на улицу. Съ того мста, гд я стоялъ, я могъ видть веревку для сушки блья и чистое поле.

Туда подальше у обгорвшей кузницы лежалъ мусоръ, который сгребали рабочіе. Я облокотился на подоконникъ и уставился въ пространство; былъ ясный день, наступала осень, нжная, прохладная пора, когда все мняетъ краски и умираетъ. Шумъ, доносившійся снизу, манилъ меня на улицу. Комната моя, полъ которой качался при каждомъ шаг, казалась мн гробомъ; ни замка у двери, ни печи; я не снималъ ночью чулокъ, чтобы они высыхали къ утру. Единственно, что мн доставляло удовольствіе, это — маленькая, красная качалка; въ ней я сидлъ по вечерамъ, мечталъ и думалъ о всевозможныхъ вещахъ. Когда дулъ сильный втеръ и двери внизу были открыты, то черезъ полъ и стны проникали сюда странные стонущіе звуки, и на «Утреннемъ Листк», тамъ внизу, у двери, появлялись новыя трещины.

Я всталъ и началъ рыться въ узелк, лежавшемъ въ углу около моей постели, не найду ли я тамъ чего състного, но напрасно; тогда я снова подошелъ къ окну.

Богъ знаетъ, удастся ли мн найти какое-нибудь мсто. Отрицательные отвты, полуобщанія, ршительные отказы, лелянныя и обманутыя надежды, новыя попытки, каждый разъ кончающіяся ничмъ, все это уничтожало мою бодрость духа. Наконецъ, я сталъ искать мста кассира, но пришелъ черезчуръ поздно, да и кром того, я не могъ внести залога въ 50 кронъ. Всегда какое-нибудь препятствіе! Захотлъ я поступить въ пожарную команду. Насъ было около 50 человкъ; мы стояли въ прихожей и колотили себя въ грудь, чтобы имть молодцеватый видъ. Чиновникъ обходилъ и осматривалъ всхъ; онъ щупалъ мускулы и задавалъ т или другіе вопросы; когда очередь дошла до меня, то онъ прошелъ мимо; только покачалъ головой и сказалъ, что я не гожусь, потому что ношу очки. Я еще разъ пошелъ туда, уже безъ очковъ, и стоялъ съ прищуренными глазами, стараясь сдлать свой взглядъ остре ножа, но чиновникъ прошелъ мимо меня, улыбаясь: онъ узналъ меня.

Самое скверное было то, что мое платье начало приходить въ такую ветхость, что я не могъ являться искать мсто въ приличномъ вид.

Въ конц-концовъ, я лишился всхъ своихъ вещей, у меня не было гребешка, не было даже книги, которую я могъ бы почитать съ тоски. Въ продолженіе всего лта я отправлялся на кладбище или въ дворцовый паркъ, гд садился и писалъ статьи для газетъ, столбецъ за столбцемъ, о самыхъ разнообразныхъ вещахъ, о чудесныхъ происшествіяхъ, о причудахъ и фантазіяхъ моего неспокойнаго мозга. Съ отчаянія я избиралъ самыя странныя темы, надъ которыми я долго мучился и которыя потомъ не принимались къ печатанію. Когда была окончена одна статья, я принимался за другую; отрицательный отвтъ редактора рдко приводилъ меня въ отчаяніе; я говорилъ себ: должно же мн когда-нибудь посчастливиться. И дйствительно, иногда, когда у меня получалось что-нибудь порядочное, работа одного дня давала мн 5 кронъ.

Я снова отошелъ отъ окна, подошелъ къ умывальнику и плеснулъ воды на своя панталоны, чтобъ они казались черне и нове. Потомъ, сунувъ по привычк въ карманъ бумагу и карандашъ, я вышелъ. Тихонько спустился я внизъ по лстниц, чтобы не привлекать вниманія моей хозяйки. Посл срока найма прошло уже нсколько дней, а у меня нечмъ было ей заплатить за квартиру.