Голод (пер. Химона)

Это не было какое-нибудь невинное отверстіе, ни въ какомъ случа; это было таинственное отверстіе, котораго я долженъ остерегаться. Овладваемый мыслями объ этомъ отверстіи, я совсмъ вн себя отъ страха и любопытства… Мн пришлось, въ конц-концовъ, встать съ постели и отыскать половинку перочиннаго ножа, чтобы измрить глубину и убдиться, что она не достигаетъ до сосдней камеры.

Я снова улегся для того, чтобы заснуть, а на самомъ дл, чтобы бороться съ мракомъ. Дождикъ пересталъ, и не было слышно ни одного звука. Нкоторое время еще слышны были шаги на улиц. И я не могъ успокоиться до тхъ поръ, пока не узналъ по походк полицейскаго. Вдругъ я щелкнулъ пальцами и разсмялся.

Чортъ возьми! Ха! Я изобрлъ новое слово. Я приподнимаюсь на постели и говорю: «Этого нтъ въ язык, я самъ его изобрлъ, — Кубоа. По созвучію это похоже на слово!.. Клянусь Богомъ, человкъ, ты нашелъ слово… Кубоа-а… оно иметъ большое грамматическое значеніе…»

Съ широко раскрытыми глазами, изумленный своимъ открытіемъ, я сижу и смюсь отъ радости, затмъ я начинаю шептать; но меня могутъ подслушать, лучше держать свое изобртеніе втайн.

Теперь я опять пришелъ въ веселое настроеніе, вызванное голодомъ; я не чувствовалъ боли, я чувствовалъ себя пустымъ, и мои мысли были необузданны.

Я начинаю тихо совтоваться самъ съ собой. Съ самыми странными скачками мысли я стараюсь исчерпать все значеніе моего слова. Оно не означаетъ ни Тиволи, ни животное; это совершенно ясно. По зрломъ обсужденіи я нашелъ, что оно не можетъ означать ни висячаго замка, ни солнечнаго восхода. Впрочемъ, подыскать значеніе для такого слова — совсмъ нетрудно. Я подожду, и значеніе само придетъ въ голову. А пока я могу еще поспать.

Я лежу на своей койк и смюсь, но ничего не говорю. Проходитъ еще нсколько минутъ, и я становлюсь нервнымъ. Это новое слово не переставая, звучитъ, снова возвращается, овладваетъ всми моими мыслями, и я становлюсь серьезнымъ. Я вполн чувствовалъ, что оно не должно означать, но я еще не ршилъ, что же оно должно означать. Это второстепенный вопросъ! Говорю я себ громко, хватаюсь за руку и повторяю, что это второстепенный вопросъ. Слово, слава Богу, найдено, а это самое главное. Но мысль безконечно мучаетъ меня и мшаетъ мн заснуть. Ничто не казалось мн достаточно хорошимъ для этого необыкновенно рдкаго слова.

Наконецъ, я снова приподнимаюсь на постели, охватываю обими руками голову и говорю: «Нтъ, это невозможно обозначать этимъ словомъ переселеніе или табачную фабрику! Если бы оно могло обозначать что-нибудь подобное, то я давно бы ужъ ршился на это и взялъ бы на себя вс послдствія. Нтъ, собственно говоря, этому слову свойственно обозначать что-нибудь духовное, какое-нибудь чувство, состояніе, разв я этого не понимаю? И я начинаю размышлять, чтобы найти что-нибудь духовное. Вдругъ мн показалось, что будто кто-то говоритъ, вмшивается въ мой разговоръ, и я возражаю, разсвирпвъ. Что вы желаете? Нтъ, на всемъ свт нтъ такого идіота. „Наплевать!“ Ну нтъ, извини, за дурака ты меня считаешь что ли? „Гарусъ?“ Вдь это просто смшно. Обязанъ я что ли согласиться, что Кубоа означаетъ гарусъ? Я самъ изобрлъ это слово и имю полное право придавать ему то значеніе, которое мн заблагоразсудится. Я еще самъ не знаю, что оно значитъ.

Но тутъ мой мозгъ все больше и больше приходилъ въ какое-то смущеніе. Наконецъ, я соскочилъ съ постели, чтобы отыскать кранъ. Я не испытывалъ жажды, но моя голова горла въ лихорадк; и я чувствовалъ инстинктивную потребность въ вод. Выпивъ воды, я повернулся на свою постель и изо всхъ силъ старался хоть насильно, но заснуть. Я закрылъ глаза и заставилъ себя лежать спокойно.

Такъ я лежалъ въ продолженіе нсколькихъ минутъ, не длая ни одного движенія; я весь вспотлъ и чувствовалъ, какъ кровь толчками пробгала у меня по жиламъ. Нтъ, это неоцнимо: онъ искалъ въ трубочк денегъ! И онъ при этомъ разъ кашлянулъ! Пошелъ ли онъ туда внизъ? Онъ сидлъ на моей скамейк… Голубой перламутръ… корабли…