Gears of War #4. Распад Коалиции

— «Взгляните-ка на это», — с этими словами Бэрд протянул сложенную карту Хоффману. Это была карта Вектеса, на которой жирными карандашными линиями были выделены маршруты полётов. Рукой командира экипажа Соротки на полях было нацарапано: “Собственность К. Митчелла. При обнаружении вернуть экипажу “КВ-Два-Три-Девять””. — «Хоть остров и вулканический, но под ним немало трещин в породе. Там или подводные реки, или прослойки мягкой породы. Проще говоря, стебли проникают на остров из океана, используя эти трещины. И нам стоит лишь держаться подальше от них».

— «Ну, это смотря, где эти трещины пролегают. А ещё мы пока не знаем, как далеко полипы и стебли могут расползтись из этих мест».

— «Вот мы с этим и разберёмся. Вычислим, где они вылезают на поверхность».

— «Никогда бы не подумал, что вы такой оптимист, Бэрд».

— «Это не оптимизм. Если я ошибся, они выскочат в любом месте когда угодно и порвут нам жопы».

— «Ну ладно, значит, теперь будем наносить на карту все места прорыва», — Хоффман изучил карту. Вектес простирался на семьдесят километров от севера к югу. По площади он был всего лишь пять тысяч квадратных километров, но с учётом минимального количества вертолётов и стремительно сокращающихся запасов топлива за местностью становилось слишком сложно уследить. — «Если они на самом деле действуют по схеме, то мы сможем придумать стратегию их сдерживания».

— «Да, но не забывайте об этих бегающих полипах. Эти-то везде пролезут».

— «Мы их тоже отгоним», — ответил Хоффман. Выкопанные по его приказу оборонительные рвы помогли отразить последнюю атаку полипов с моря. — «Один раз уже делали такое. Сделаем и ещё».

Хоффман связался по рации со штабом, жестами показывая Соротки, чтобы тот заводил вертолёт.

— «Матьесон, у нас тут мёртвый гражданский. Мне сейчас придётся объясняться перед всем Пелруаном. Сообщи об этом Треску. Я не хочу выслушивать его нытьё о том, что мы не держим его в курсе событий».

— «Гораснийцы, вероятно, уже и сами обо всём знают, сэр», — ответил Матьесон. — «Они следят за нашими переговорами по радио».

— «Ещё один повод ничего не утаивать от них», — пока что Миран Треску играл с ними по правилам. Он был достаточно честен с Хоффманом, чтобы тот ответил ему взаимностью. Вне зависимости от того, считали ли теперь себя гораснийцы членами большой дружной семьи КОГ, или же мечтали вновь стать независимыми, — они все вместе застряли в одной лодке посреди моря говна. — «Скажите ему, что я переговорю с ним, как только вернусь».

Ричард Прескотт разгуливал по полю, периодически останавливаясь возле стеблей и пристально осматривая их. Хоффман не знал, что у председателя было на уме, но в одном он был точно уверен: этот человек никогда и ничего просто так не делает. Каждое его движение, каждый жест, каждое слово — всё это было просчитано до мелочей и выполнено с хирургической точностью ради неведомых Хоффману целей. Прескотт раздражал его уже тем, что подстёгивал любопытство полковника как только мог. Например, этим проклятым диском с данными. Желание выведать, что же на нём записано, пожирало Хоффмана изнутри, отвлекая от насущных проблем.

— «Пора лететь, председатель», — сказал он. — «Надо добраться до Пелруана раньше, чем туда привезут тело. Надо успеть завладеть умами и сердцами людей. Бэрд, Коул, вы летите с нами».

Хоффман пригнул голову от ветра, раздуваемого винтами “Ворона”. Заняв своё место в пассажирском отсеке, он отвернулся к открытой дверце, дабы у него даже не возникало желания пересекаться взглядами с Прескоттом. Это лишь раззадорило бы его любопытство. Усевшийся напротив него Коул начал пристёгиваться, заслонив собой полковника от Прескотта. Заметив на себе взгляд Хоффмана, Коул подмигнул ему. Нет, всё-таки этот парень был прирождённым дипломатом.

— «Не волнуйтесь, сэр, я вас не заблюю в полёте», — весело сказал Коул. — «Из меня всё до последнего вышло по пути сюда».

— «Весьма благородно с вашей стороны, Коул», — кивнув ему с заговорщицким видом, Хоффман связался по рации с Аней Штрауд. Она ждала их вертолёт в Пелруане. — «Лейтенант, имя погибшего уже известно?»

— «Мы полагаем, это Леон Уэллан, сэр. Это его поле. Он женат, есть двое детей», — судя по звуку, Аня глубоко вздохнула. — «Льюис Гавриэль поехал искать его жену».

Хоффман не понимал, почему смерть тех, у кого была семья, считалась трагичнее, чем тех, кто был одинок. Он всегда куда больше переживал за тех, у кого даже не осталось семьи, которая могла бы оплакивать погибшего. Их будто стёрли из жизни, из прошлого, настоящего и будущего. А ещё Хоффман думал о том, что он слишком сильно переживает из-за одной смерти, особенно после того как КОГ потеряли миллионы гражданских в Тирусе.

Но Пелруан — это совсем другое дело. Маленький городишко на несколько тысяч человек на юге острова. Для них гибель каждого была тяжёлой утратой. Их нужно было убедить в том, что о них не забыли, чтобы они не думали, что лишь мешаются под ногами у прибывших с материка.

“Это их остров. Их фермы. Нам без них не справиться”.