Футарк. Третий атт

чаю, Фрэнк тоже все время требует этого ужасного... простите, замечательного чая с

молоком! И с вами все будет отлично, правда?

Она бросила на меня через плечо веселый взгляд, и я кивнул.

— Ах да, - спохватился я. - Так неловко, я забыл представить — сеньора Франческа

Суарес дель Гата, телохранитель Хуаниты.

— Дуэнья, если угодно, - пояснила она, медленно снимая перчатки. - Виктор, мне

хотелось бы переодеться с дороги.

— Я провожу, - кивнул я, - боюсь, стараниями Хуаниты все слуги будут заняты еще

долго.

— Не зря она говорит вам... - начала Франческа явно не без злого умысла, но я

вовремя перебил:

— Да-да, что нужно нанять больше прислуги. Но сами посудите, у меня редко

бывает больше двух-трех гостей единовременно! Идемте же...

Скульптурная группа на лестнице молча посторонилась, провожая Франческу

взглядами. Матушка, по-моему, лихорадочно пыталась оценить, сколько стоит

меховое манто и скромные серьги гостьи, но путалась в нулях.

— Папа, знаешь, что я думаю? - спросил вдруг Витольд.

— Что? - обернулся я.

— Вода, которую Сэм принес, не должна зря стынуть, - заявил он. - Я сам займусь.

И пусть это не мужское дело...

— Что значит — не мужское? - удивился Даллас и принялся засучивать рукава. -

Мальчики! Ну-ка...

Матушка схватилась за сердце: видимо, никогда еще на ее глазах не были так

попраны права мужчин на блаженное безделье! Даллас, Джеймс, Дуглас, Дерек и

даже Дэвид с Дэниэлом покорно взяли тряпки и отправились драить мое жилище.

Самое забавное, что младших женщин (то есть сестру, Лили и Лауру с Элизой)

отправили на кухню. Видимо, Хуанита затевала что-то необыкновенное, и ей

требовались рабочие руки.

— Это ужасно! - радостно шепнул мне Ларример на ухо.

Он всегда так волновался, когда являлась моя старшая дочь. (Да, помню,

доказательств не было, если не считать ими полуграмотные записки Инес и

засушенный цветок опунции, но я что, не видел истины, что ли?). - Она опять

разнесла всю кухню! Мэри вот-вот снова начнет плакать, и если бы не мальчики...

— А что мальчики? - тревожно спросил я.

— Они так дружно полируют перила, - прослезился Ларример.

— Ну вот видите, как мило, - я взял его под локоть и отвел в сторонку, - дети учатся

играть и работать вместе, это очень... м-м-м... сигнализирует? Ой, нет...

симпатизирует? Стигматизирует? Систематизирует? Словом, не мешайте им, и все

будет хорошо. Я провожу Франческу и...

— Позвольте мне, сэр.

— Не позволю, - вполголоса ответил я.

— О, - понимающе произнес Ларример и удалился, а я подал руку Франческе и

повел наверх.

— Как вы тут выживаете? - с интересом спросила она, когда нам удалось ненадолго

остаться наедине.

— С трудом, - честно ответил я.

— И решили еще сильнее осложнить себе жизнь?

— Если сходить с ума, так хотя бы в хорошей компании! Да, Франческа, я...

— У вас очень славный сын, - перебила она и улыбнулась, как обычно, уголками

губ. - Невероятно похож на вас. Подозреваю, лет через десять тоже сбежит покорять

неизведанные земли.

— Зачем сбегать-то, я будто не позволю?

— Делать что-то с разрешения — неинтересно, - заверила она.

— Вас именно поэтому так интересуют мои шрамы? Знаете же, что я не люблю,

когда мне о них напоминают, да еще таким образом...

— Я могу сказать то же самое о вас и моих отметинах.

Я не нашелся с достойным ответом, зато вспомнил, о чем хотел предупредить:

— Франческа, не сочтите меня сумасшедшим, но в этом доме полно призраков.

— Я знаю, один как раз сейчас за нами подсматривает, - ответила она и погрозила

тростью дальнему углу комнаты. Обернувшись, я успел заметить только

мелькнувшую пятку негодяя Хоггарта. - Ничего страшного, проговориться они не

смогут, не так ли?

— Да, их только Сирил видит, и то не всегда.

— Тогда пусть смотрят и завидуют, - был вердикт.

3.

Обедали мы в полном молчании. Ну, я мог бы так сказать, если бы не Хуанита,

которая говорила за себя и всех соседей по столу, включая меня. Матушка взирала

на нежданную племянницу зло, остальные — с удивлением, смешанным с

уважением. На Франческу — с недоумением и почему-то опаской. Она, в противовес

Хуаните, хранила молчание и соблюдала отрешенное спокойствие, и расспрашивать

ее о чем-либо желания ни у кого не возникло.

— Мария, - приказала Хуанита, - фахитос!

— Госпожа, но таким маленьким вредно острое...

— Мария! - повторила Хуанита, и Мэри убежала. Вот, значит, чем они развлекались

на кухне полдня!

— Острое полезно, - сурово сказала дочь, и все принялись давиться фахитос.

Я не давился — мне всегда нравилась мексиканская кухня. Родственники смотрели

на меня, как на глотателя огня, другого сравнения и не подобрать сходу.

— А мне нравится, - произнес вдруг Витольд. - Я считаю, это еда для настоящих

мужчин.

— Ха! - ответила Хуанита. - Ты прав. Только зайди-ка ко мне вечером. И ты, Виктор,

тоже зайди...

Конечно, я пришел к ней спасаться от матушки и даже не удивился, застав