Функционирование языка как средства идеологического воздействия

По образному выражению П. Шародо, любая ситуация, имеющая целью возбудить интерес, подтолкнуть к принятию определенного навязанного решения, представляет собой языковой спектакль, мизансцену, в которой главным является стремление указать адресату предмет и причину его неудовлетворенности (см. 3).

Как же строится эта мизансцена, какими средствами достигается победа над сознанием адресата? П. Шародо, анализируя французскую прессу, называет в качестве ключевых следующие стратегические ходы:

– выбор универсальной проблемы, интересующей всех (вопросы политики, любовь, деньги и др.);

– универсальная проблема рассматривается с противоположных точек зрения (с позиций Добра и Зла);

– сообщающий представляет адресату «благодетеля», «благотворителя», конкретное лицо или организацию, указывающие выход из создавшегося неудовлетворительного положения;

– изобличая Зло, сообщающий называет конкретного носителя этого Зла, человека или административный орган, являющиеся причиной или рассадником Зла.

Эти стратегические ходы могут быть объединены в более крупные единицы, определяющие основные направления пропагандистского текста: с одной стороны – бичевание Зла, обличение его носителей, распространителей, с другой – провозглашение Добра, показ пути к Добру. Этим двум направлениям соответствует композиционное построение текста, отнюдь не означающее, что всякий текст пропагандистского характера делится на две симметричные части. Чаще встречаются такие сложные переплетения этих двух линий, что не всегда приемы, обличающие Зло или восхваляющие Добро, распознаются совершенно очевидно и отчетливо.

Все это характерно для реакционной западной прессы, которая, стремясь привлечь на свою сторону самые широкие слои населения, искусно маскирует истинные намерения, свою реакционную сущность. Информация, дискредитирующая политического противника, подается ненавязчиво, порой трудно распознается неискушенным в вопросах политики человеком. В целях вербовки как можно большего количества сочувствующих некоторые тексты строятся по принципу ложной пресуппозиции, которая, как известно,

«охватывает все то, что должно иметься в сознании получателя лингвистически оформленного сообщения, все то, что лежит за пределами этого сообщения, имея, однако, к нему определенное отношение, и что может гарантировать правильное и исчерпывающее понимание сообщения» (1, с. 7).

Буржуазная пресса умело использует этот фактор: создает ложную пресуппозицию, т.е. при первом рассмотрении ориентирует читателя на восприятие общечеловеческих проблем, якобы далеких от политических вопросов, старается вызвать сочувствие к событиям или героям, включая даже элементы забавного, чем создает эффект правдивости и т.д. Подобная манипуляция сознанием и чувствами адресата позволяет представлять информацию далеко не безобидного характера. Большую роль в привлечении внимания читателя играют такие, например, заголовки статей:

Ecoles: rendre la vie

à ce qui meurt (LʼHumanité. 1986).

В данном примере заголовок иллюстрирует чрезвычайно острую проблему, интересующую всех (универсальный характер). Инфинитивная конструкция позволяет предположить не только то, что НУЖНО возродить школу к жизни, но и что ВОЗМОЖНО это сделать. А раз так, то читатель прочтет статью до конца в поисках путей обновления школьного образования. Вполне возможно, что он не заметит вообще, не сразу заметит или просто поверит всему, что сообщается в этой статье. И прежде всего тому, что все Зло якобы в коммунистах, что именно они довели школу до плачевного состояния. Невольно у читателя возникает убеждение: защищать интересы нации в состоянии только класс имущих, только ему можно и должно доверить миссию спасения системы школьного образования.

Ложная пресуппозиция возникает и при восприятии такого заголовка:

Minkowski: la plainte

dʼun homme trahi.

Un cri de détresse (LʼHumanité. 1986).