Функционирование языка как средства идеологического воздействия

Общение в современном мире имеет две противоположные направленности: информационную и дезинформационную. Цель информационной текстовой деятельности – передача истинной информации; в связи с особенностями (и трудностями) познания и коммуникации, коренящимися в сложной связи языка, сознания и действительности, возникает постоянная необходимость изучения этой деятельности и её оптимизации. Дезинформационная текстовая деятельность, агенсом которой необходимо выступает лжец, паразитирует на трудностях процесса познания действительности и коммуникации в современном обществе (см. 10; 21; 25).

Особенности и трудности информационной текстовой деятельности заключаются, среди всего прочего, в следующем:

– качестве естественного языка как средства общения: интенсионально-экстенсиональной природе, полифункциональности, неточности, нечеткости, расплывчатости его выражений и т.д.;

– возрастании объемов информации в вербальной форме без опоры на чувственно-предметное восприятие действительности, что обусловлено манипулятивным потенциалом естественного языка;

– возрастании пространственно-временного разрыва между автором и реципиентом сообщения благодаря развитию средств передачи информации;

– гетерогенности текстовой деятельности;

– необходимости отсеивания дезинформации.

Поэтому текстовую деятельность следует рассматривать прежде всего как взаимодействие (интеракцию) её субъектов – автора и реципиента. Все виды обоснования истинности функционируют, опираясь на «картину мира», зафиксированную в когнитивной системе индивида. Эта роль когнитивной системы обусловливает комплексный синтетический характер взаимодействия критериев истинности при оценке достоверности информации текста автором и реципиентом. В связи с тем, что когнитивные системы субъектов общения включают как общую, так и специфическую части, в текстовой деятельности возникает постоянная необходимость их «согласования» (преодоление феномена когнитивной относительности). Задача автора заключается не просто в порождении истинного текста, а текста, который будет принят реципиентом как истинный. Это значит, автор должен исходить не только из своей оценки, но и учитывать «ожидания» реципиента (см. 7, c. 213). Именно эта сторона проблемы высвечивается «условиями истинности – ложности» высказываний в прагмалингвистике (см. 15, с. 78 – 79).

Еще один аспект проблемы связан с нормативно-ценностными системами, которые обусловливают гетерогенность текстовой деятельности: в общественно-исторической перспективе вырабатываются виды текстовой деятельности со специфическими правилами и конвенциями (см. 15, с. 55 – 83; 126, с. 48; 27, с. 41 – 58), которые усваивают в онтогенезе и которым должны следовать автор и реципиент для того, чтобы их взаимодействие стало возможным и успешным. Роль различных критериев истинности текста будет зависеть от вида текстовой деятельности (в конечном счете, от нормативно-ценностных систем). Последние, в свою очередь, определяются той культурной «установкой», которая формирует в обществе доминацию определенного когнитивного стиля. О значении культурной установки в социальной деятельности (включая текстовую) свидетельствует, например, исследование А.В. Загорского: в неоконфуцианстве Китая доминировал приоритет морально-этических установок, а это создавало общественно-историческую ситуацию, в которой

«практика не являлась ни объектом познания, ни критерием истины» (8, с. 205).

Таким образом, истинность информации текста обусловливается взаимодействием когнитивных систем субъектов текстовой деятельности в определенном социокультурном контексте, задающем действенность критериев истины.

В текстовой деятельности критерии истины выступают в двух видах: внутри- и внетекстового её обоснования. Первое носит характер логической необходимости (без него нет текста как такового) и разрабатывается, прежде всего, в логике как когерентная концепция истины; сюда же примыкают разработки текстуальности (как связность и цельность) в лингвистике текста. Мы считаем, что внутритекстовое обоснование истинности осуществляется как внутренняя семантическая согласованность идентифицируемых значений компонентов высказываний, с одной стороны, и как когерентность высказываний (конституентов текста) – с другой.

Таким образом, семантическое согласование и когерентность выступают как присущее любому тексту внутреннее формальное обоснование достоверности его информации, хотя технические способы реализации, естественно, в различных текстах варьируются. Хотя факт «согласования» когнитивных систем субъектов текстовой деятельности «смягчает» действие внутритекстовых критериев.