Эльф из Преисподней

— Ты потный и грязный, не хочу к тебе, — высунула она язык.

Я вжался в стену, показывая, что освободил для неё местечко. Поколебавшись, сестра перебралась на постель. Протянула газету, пальцем отчеркнула нужную колонку.

— Видишь, не так далеко отборочный пункт. На двадцать второй линии Васильевского.

Я мазнул глазами по тексту. Текст меня не заинтересовал. Вместо того чтобы вчитываться в него, я погладил колено Лютиэны. Пальцы поползли ниже, к таинственному завороту внутренней поверхности бедра.

— Так и знала, что ты что-то замышляешь.

Со страдальческим видом эльфийка начала обмахиваться сложенной газетой. Мою ладонь она сбросила на кровать.

— Мыслить — свойство всех разумных существ. Ничего не могу с этим поделать, — отозвался я. Приподнялся и поцеловал Лютиэну в плечо. От эльфийки пахло цветами и тем непередаваемым девичьим ароматом, что заставляет мужское сердце биться быстрее.

— Обманщик.

— Ах, обмануть тебя не трудно, — сказал я, — Ты и сама обманываться рада!

— Разрываюсь между двумя желаниями. Первое — шлёпнуть тебя газетой.

От плеча я перешёл к изящной ключице. Соблазнительная грудь Лютиэны вздымалась заметно быстрее, чем пару мгновений назад. Я приобнял эльфийку, ощущая, как колотится её сердце. Желания эльфйского тела наслаивались на позывы демонической сущности держать вещь поближе к себе. Выходил недурный союз.

— А второе?

Свёрнутая газета прилетела мне по лбу.

А потом наши губы встретились.

Глава 8

К следующему дню погода поутихла. Лето подходило к концу и, видимо, изо всех сил старалось показать — что-то ещё может! Да вот только запала у него хватило ненадолго.

От съёмной квартирки на Столярном переулке до двадцать второй линии Васильевского острова, где располагался приёмный пункт отборочного этапа, идти было не так уж долго. Старушка-ростовщица сказала, что не больше часа — с её-то шагом! Мы бы добрались куда быстрее.

— В таком случае прогуляемся по городу, — сказал я, — Надо бы обвыкнуться.

Сестра согласилась. Эльфы и другие Ат'Эде пристально следили за человеческим развитием, так что все новости доходили до Пелены едва ли не быстрее, чем разлетались по Земле. Тем не менее лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Народу по улицам бродила целая орда. Царила толкотня, над прохожими витал неизбывный пивной дух, а с каналов, скованных гранитными набережными, несло тиной. Но хуже всего были ускоглазые зеваки, без видимой цели бродившие по тротуарам шумными компаниями. Они то и дело тыкали в какой-нибудь памятник (а памятники тут обосновались на каждом углу) и возбуждённо переговаривались.

Я пробовал понять, что их так будоражило. В Петрограде, конечно, было на что поглядеть. Симпатичные, будто пряничные домики толкались друг с дружкой карнизными плечами. Величественные статуи неведомых людей вперяли бронзовые взгляды вдаль, кованые заборы обнимали ухоженные парки, на входах в которые стояли хмурые солдаты.

То и дело попадались строительные леса, с которых летели пыль и известка. У людей, одетых поприличнее, повсеместно на головах обретались широкополые шляпы. Кое-кто щеголял ножнами, венчаемых вычурными рукоятями мечей.

Вооружённые производили впечатление уже издалека. Читалась в них манера держаться, которая позволяла с лёгкостью выделить их из толпы — дворяне, не простолюдины. Но благородных особ по улицам бродило мало. Я подозревал, что они считали ниже своего достоинства опускаться до черни.

По улицам разъезжали повозки, которые Лютиэна называла автомобилями. Они вносили свою лепту в окружающий шум и гам, постоянно сигналя друг дружке или нерадивому пешеходу, что пробегал перед ними.

Зазывалы бесчисленных распивочных хватали меня под локоть, норовя увлечь в тёмный подвал, откуда нестерпимо воняло прокисшим пивом. Я отбивался, сперва в рамках приличий, а после, когда надоело, стал бить морды. Судя по тому, что стражники в фуражках и мундирах посматривали на происходящее со смесью скуки и уважения, такое обращение с зазывалами было в порядке вещей.

— Кстати, вот мне что непонятно, — припомнил я, — Мы тут уже давно, да и ел я ещё дома. А в туалет совершенно не хочется. Почему так?

Сестра положила мне руку на лоб.

— Кажется, температуры нет, — заключила она через минуту, — Просто приступ идиотских шуток. А, или ты правда забыл? Зачем бы дьяволу забирать и это воспоминание? Не суть. Видишь ли, мы — первые среди избранных народов. Позволять несовершенству природы диктовать наш уклад — как-то неправильно, согласись.

— Полностью поддерживаю!

— И потому при рождении на каждого эльфа накладывается заклинание, которое избавляет от… отходов без необходимости уподобляться низшим расам.

Я покачал головой, дивясь тому, что может здешнее волшебство. То есть в теории магия Мундоса способна на нечто подобное… но цена, которую пришлось бы уплатить за вмешательство, настолько высока, что желающих попробовать не было.

Когда нам надоело гулять, мы вышли на мост с витыми перилами. Тут гулял ветерок, щекотал беспокойную ленту реки.