Добывайки в воздухе

Пока шкатулка исполняла «на бис» свою песенку, Под стоял посреди комнаты, не сводя глаз со столешницы, а когда Арриэтта и Хомили присоединились к нему, сказал:

– Туда, наверх, есть смысл забраться.

– Не представляю, как ты это сделаешь, – усомнилась Хомили.

– Погоди минутку, я, кажется, придумал…

Обе послушно молчали, наблюдая за Подом, в то время как он переводил глаза с предмета на предмет: вот измерил высоту кресла с плетёной спинкой: вот, отвернувшись от него, взглянул на мочалку, прикинул, где вколоты в манекен булавки, и снова посмотрел на стол. Хомили и Арриэтта ждали, затаив дыхание, и Под наконец с улыбкой сказал:

– Легче лёгкого, детская игра! – И добавил, потирая руки, как всегда, когда удавалось успешно решить какую-нибудь профессиональную задачу: – Не удивлюсь, если там, наверху, полно всякого добра.

– Но нам-то что с этого толку? – вздохнула Хомили. – Раз отсюда всё равно не уйти?

– Почём знать… – возразил Под и бодро добавил: – Но, так или иначе, не станем вешать нос.

Глава тринадцатая

Вскоре у них установился определённый распорядок. Утром, часов около девяти, в мансарде появлялся кто-нибудь из Платтеров – или оба вместе – и приносил еду. Затем проветривали комнату, убирали грязную посуду и вообще устраивали добываек на день. Миссис Платтер – к ярости Хомили – упорно продолжала смотреть на них как на кошек и, помимо блюдца молока и миски с водой, ежедневно ставила на чистом листе газеты не только еду, но и противень с золой.

Под вечер, между шестью и семью часами, всё повторялось, и называлось это у Платтеров «укладывать их спать». К тому времени темнело, нередко добывайки уже дремали, и чирканье спички, яркое пламя и рёв газового рожка пробуждали их ото сна. Согласно одному из правил Пода, как бы активны ни были добывайки между приходами своих тюремщиков, те не должны были видеть их нигде, кроме как в картонке. Времени забраться туда было предостаточно, так как шаги на лестнице загодя предупреждали о скором появлении Платтеров.

«Они не должны знать, что мы много чего умеем», – не уставал повторять Под.

Завтрак состоял из остатков того, что сами Платтеры ели утром, ужин – более разнообразный и вкусный – из того, что на обед. Если добывайки оставляли что-нибудь на тарелке нетронутым, это никогда больше не приносилось. «В конце концов, – сказал как-то мистер Платтер, – книг о них нет. Как нам выяснить, чем они питаются? Только путём проб и ошибок. Дадим немножко того, немножко этого – вот и увидим, что им по вкусу».

За редкими исключениями – когда мистер или миссис Платтер поднимались наверх что-нибудь починить или убрать на зиму чайную посуду, ножи и ложки, – часы между завтраком и ужином были в полном распоряжении добываек.

Это было очень деятельное время. В первый день Под с помощью согнутой булавки и длинного, завязанного узлами мотка ниток умудрился забраться на стол, а когда убедился, что путь этот не представляет опасности, показал Арриэтте, как к нему подняться. Позднее они сделают из рафии верёвочную лестницу.

С трудом пробираясь между картонными стенками, они осмотрели все коробки, стоявшие на столе: в одних были ложки и ножи, в других – бумажные мельнички, в третьих – игрушечные воздушные шары. Были там коробочки с гвоздями и различными винтиками и даже небольшая жестянка из-под печенья без крышки, полная всевозможных ключей. Они увидели высокую груду плетёных корзинок из-под клубники в красных пятнах, грозившую рухнуть, и множество мешков из вощанки, в которых были аккуратно запакованы вставленные один в другой вафельные стаканчики для мороженого.

В столе было два ящика, и один оказался приоткрытым. Под и Арриэтта протиснулись внутрь и разглядели в полумраке, что там полно инструментов. У Пода застряла нога между гаечным ключом и отвёрткой, а когда он её вытаскивал, отвёртка откатилась в сторону и ударила Арриэтту. Хоть ушибы и были несерьёзные, они всё же решили, что этот ящик – опасное место и розыскам надо поставить здесь предел.

К концу четвёртого дня вся операция была закончена: добывайки знали, где находится и для чего скорее всего применяется каждый предмет в комнате, даже умудрились поднять крышку музыкальной шкатулки, надеясь заменить мелодию, но ничего не получалось. Крышка легко поднялась вверх на медных шарнирах и, щёлкнув, закрепилась в пазу. Закрылась она так же просто и даже ещё быстрей – стоило нажать на кнопку. Однако это всё, что им удалось: медный цилиндр, украшенный странным узором из стальных штырьков, был добывайкам не под силу, и про новую песенку пришлось забыть. Оставалось лишь жадно смотреть на пять таких же тяжёлых цилиндров, стоявших в ряд у задней стенки шкатулки, в которых прятались неведомые им мелодии.

С каждой новой находкой, с каждым новым открытием – вроде того, что низ двери обит листовым железом, а слуховые оконца находятся на такой высоте, что даже у Пода, когда смотрит на них, кружится голова, – надежды добываек на побег становились всё слабее: способа выбраться отсюда они пока не видели.