Добывайки в воздухе

Они с удовольствием смотрели, как пляшут резвые снежинки, как нарастает на подоконнике снежная гора, и радовались, что у них тепло. Было начало января: не самая подходящая погода, чтобы открывать окно, – но они не могли терять время.

Всё же Хомили попыталась отговорить Пода.

– Ну ладно, откроем мы окно, и где окажемся? На крыше. А какая она крутая – видно по нашим стенам и потолку. Я хочу сказать, нам лучше здесь, внутри, чем снаружи. Я готова на многое, но если думаешь, что у меня получится прыгнуть с крыши на эту ветку, то ошибаешься.

– Никто от тебя этого и не ждёт, – терпеливо проговорил Под, – до неё слишком далеко. И, что важнее, она в постоянном движении. Нет, я думаю не о ветке, совсем о другом…

– О чём же тогда?

– О том, где мы находимся, вот что я хотел бы узнать. С крыши можно что-нибудь увидеть. Ты слышала, что они говорили о Литл-Фордэме и прочем? И о реке. Я просто хочу знать, где мы.

– Что толку, – буркнула Хомили, – если нам всё равно отсюда не уйти?

Под обернулся и посмотрел на неё.

– Мы не должны опускать руки.

– Да, понимаю, – быстро проговорила Хомили и кинула взгляд под стол, где, как всегда, поглощённая «Иллюстрированными лондонскими новостями», лежала на полу Арриэтта. – И мы обе хотим тебе помочь. Мы ведь сделали из рафии лестницу, верно? Ты только скажи, что надо.

– Сделать вы можете не так-то много, во всяком случае сейчас. Видишь, какая тут хитрость с этим окном: чтобы открыть задвижку, надо повернуть её рукоятку вверх. Понимаешь, что я имею в виду? То же самое со шпингалетом: чтобы выдернуть его из гнезда, дёргать надо вверх. Если бы, чтобы открыть окно, можно было повернуть рукоятку вниз, это оказалось бы проще простого. Мы бы накинули на неё кусок верёвки, повисли все трое на другом конце, и под нашей тяжестью рукоятка бы опустилась, а задвижка поднялась.

– Да, – задумчиво сказала Хомили, сосредоточенно глядя на окно. – Да, теперь понятно.

Несколько минут оба молчали в глубоком раздумье, потом Хомили предложила:

– А если попробовать прут для занавесок?

– Прут для занавесок? Я не совсем тебя по…

– Он крепко прикреплён к стене?

Под скосил глаза.

– Вполне. Он медный и с этими кронштейнами…

– А за прут ты можешь закинуть верёвку?

– За прут для занавесок?

– Ну да, и использовать его как ворот или блок.

У Пода просветлело лицо.

– Хомили, это как раз то, что нам надо! Подумать только, я неделю за неделей ломал себе голову… а ты с первого раза попала в самую точку.

– Ерунда, – улыбнулась Хомили, очень довольная собой.

Под объяснил, кому что делать, и они сразу же принялись за работу: отнесли на верхнюю коробку, из тех, что стояли на столе – самое близкое место к окну, – небольшой ключик, привязанный к концу верёвки, скинули с каминной доски подкову и оттащили за музыкальную шкатулку под окно. Потом, забравшись на пирамиду из коробок, Под принялся терпеливо раз за разом кидать ключик на стену над медным прутом, висевшим на двух кронштейнах. Наконец раздался долгожданный звон металла по стеклу, и в то время как Арриэтта разматывала понемногу клубок, отпуская верёвку, ключик опустился – мимо окна, мимо подоконника – на пол, прямо к ногам Хомили, стоявшей рядом с подковой. Та отцепила ключ и вместо него прикрепила к верёвке лестницу из рафии, а Арриэтта смотала клубок обратно, так что верхняя ступенька оказалась под медным прутом; Хомили привязала низ качающейся лестницы к подкове, Арриэтта туго натянула верёвку и обмотала её вокруг ножки стола. И тут Под спустился со стола на пол.

Это было настоящее чудо. Лестница, накрепко соединённая с верёвкой, перекинутой через медный прут, поднималась от подковы вдоль стыка створок, тугая как струна.

Сопровождаемый взглядами Хомили и Арриэтты, Под стал забираться по ней и, оказавшись на одном уровне с задвижкой, перебросил первую перекладину через медный прут и освободил верёвку – очень важный момент. Арриэтта в это время, стоя у ножки стола, размотала с мотка несколько дюймов, давая Поду возможность обвязать конец верёвки вокруг рукоятки задвижки. Затем он спустился по ножке стола на пол, перенёс моток под окно и сказал:

– Пока всё хорошо. Теперь будем тянуть все вместе. Арриэтта берётся первая, ты, Хомили, за ней, а я буду замыкать.

Они послушно выполнили его указания: намотав верёвку на кулаки, откинулись назад, упёрлись в пол пятками и напрягли мускулы. Медленно-медленно рукоятка задвижки поднялась вверх, похожая на молоток головка плавно опустилась, описав дугу, и одна из створок окна оказалась свободна.

– Наша взяла! – воскликнул Под. – Можете отпустить верёвку. Но это ещё полдела.

Добывайки тяжело дышали, потирали дрожащие от напряжения руки, но чувствовали себя счастливыми.

– Берёмся за шпингалет, – скомандовал Под.

И всё повторилось с самого начала, но на этот раз более умело и быстро. Язычок шпингалета, легко ходивший в вертикальном желобке, свободно поднялся и повис над пазом.

– Окно открыто! – воскликнул Под. – Его держит только снег на подоконнике.