Девочка со спичками

«Дальше, это не то, совсем не то!»

Макс сбрасывала книги с полок в надежде, что среди них ей попадутся и воспоминания Соколова, – но, похоже, она только что вскрыла мозг самой себе.

– Вы отказываетесь от дачи показаний?

Седой человек с бородой в рясе священника вцепился руками в резной стул в своем кабинете.

Это задержание Макс тоже помнила, хотя до сих пор немного за него стыдилась, ведь для этого ей пришлось долго шантажировать несовершеннолетнего любовника этого батюшки, что даже для нее было на грани. Тем не менее видео задержания разлетелось миллионами просмотров и подарило ей несколько минут торжества – на большее она обычно и не рассчитывала, потому что радость от таких «побед» слишком быстро сменялась тоской и скрипом железного шара, который отравлял все живое внутри.

– Вы задержаны по подозрению в организации преступной группировки по сбыту наркотических средств в особо крупном размере через сеть церквей по Уральскому федеральному округу. Поступил анонимный звонок. Отец Сергий, пройдите к стене и расставьте ноги на ширине плеч. Мы обязаны вас обыскать.

– Это не то! – В истерике она раскрывала книги на случайных страницах, и они взрывались проекциями, и их становилось все больше и больше, она тонула в шуме голосов, в море собственных воспоминаний – затаенных, болезненных, страшных, уродливых воспоминаний, которые были перед ней как на ладони, но она их не хотела, никогда не хотела, и ей было страшно, и это было не то, совсем не то, чего она ожидала от этой комнаты.

– Дай! Мне! Теракт!

Переписка во всю стену – о да, она хорошо ее помнила.

Max 1*1: Марат, у меня есть документы, которые подтверждают твою причастность к организации пятнадцати неформальных группировок подростков в школах по всей стране для выполнения заказа на раскрываемость преступлений по статье «Госизмена» и «Теракт». Если я обнародую их, тебя достанут из-под земли – или их родители, или твои же начальники.

PoisonGlue: Это не Марат. Что за бред ты несешь?

Max 1*1: А почему тогда ты не отключился и не забанил меня? Конечно, это ты. Я чувствую вонь – потому что ты обосрался от страха.

PoisonGlue: Пошел на хуй.

Max 1*1: О’кей, я жму на кнопку «Опубликовать», и это разойдется по всей сети через минуту.

PoisonGlue: Стой, ненормальный! Псих! Я тебя найду и зарежу, как свинью.

Max 1*1: Ты не представляешь, сколько раз я это уже слышал. Никто до сих пор не смог. Удачи.

«Вложение отправлено»

PoisonGlue: Стой, блядь! Стой! Что ты за это хочешь?

«Вложение удалено»

Max 1*1: Ничего. Просто выйди с балкона. У тебя пятый этаж. Шансы выжить 50 на 50. Отличные шансы, я бы сказал.

PoisonGlue: Ты больной уебок? Я не выйду.

Max 1*1: Дело твое. Пока.

PoisonGlue: Сукааа. Я не выйду. Не выйду. Ты не посмеешь, тебе пизда, тварь, просто ты труп.

Max 1*1: Нет. Это ты труп. Кстати, классные постеры в рамочках, я тоже люблю «Путешествие на Альфа Центавру». Такое ретро.

PoisonGlue: Бля, еще и камеры взломал. Тебе конец, уебок.

Max 1*1: Нет, мне просто дали пароль, тебя свои же слили, чего ты так удивляешься. В обмен на то, что я не опубликую компромат на них. Вы все одинаковые. Давай-давай, выходи на балкон. Я все вижу.

Марат с видео дергано придвинул стол к стене, залез на него, пытаясь вырвать из стены гвоздики камер, но они были вшиты прямо в стыки стен, мелкие, как иголки. Он пытался их выковырять, но пальцы тряслись, а Макс сдавленно смеялась, сидя у себя в комнате в темноте.

Max 1*1: Выходи. Моя рука на кнопке.

Она увидела, как он стукнул несколько раз рукой в стену и отдернул ее. Потом медленно, с перекошенным лицом, пошел к балкону.

Max 1*1: Вот, молодец. Открывай двери на балкон. Теперь ногу за бортик. И вторую.

«Это не то… Все не то».

Макс опустилась на пол и закрыла лицо руками.

В какой момент она стала получать удовольствие от наблюдения за мучениями своих врагов, она не знала – но это был факт. Ее лицо пылало, она судорожно захлопнула книгу про Марата – в реальности Макс так и не узнала, прыгнул он или нет, кажется, нет, – и открыла другую книгу, полностью черную.

Мама.

Опять мама.

Она берет из ее рук рисунок, надрывает в двух местах, чтобы выделить руки человечка, обхватывает ими указательный палец дочери – и Черный человек обнимает ее.

Полина смеется: от бумаги щекотно. Страх, едва дотронувшись до сердца, отступает перед светом глаз мамы, которая сидит напротив и держит ее за руку.

– С тобой все будет хорошо. С тобой все будет хорошо. Потому что ты – мико.

Полина отбросила книгу, но проекция продолжала сиять, подрагивая, – и Макс видела свои руки в маминых, и это была такая пытка, что она не могла больше этого выдерживать.

Макс подбежала к длинному напольному канделябру со свечами, схватила его и в ярости запустила прямо в книжные полки – и они вспыхнули, как порох, как сухой хворост.