Девочка со спичками

После марафона длиной почти в двое суток вести машину Игорь физически больше не мог. Он честно пытался это делать под недовольным взглядом Макс, но автомобиль то и дело бросало в стороны, он терял полосу, едва держал управление и, наконец, чуть не врезался в отбойник.

Стоя на аварийке у очередной заправки, Соколов смотрел осоловевшими глазами на руль и не мог поднять руки: они были как железные канаты, висящие вдоль тела и нечувствительные к мысленным приказам. Он опустил голову и еле слышно сказал:

– Убей меня, но я правда больше не могу. Все, на что я способен сейчас, – это нас угробить.

Макс видела, что он не врет. И когда она, закатив глаза, вылезла с переднего сиденья и распахнула водительскую дверь, он просто выпал из машины на землю: ноги его не держали.

Она брезгливо отступила на два шага от головы Соколова.

– Что ты за человек, а? Как можно не помнить пароль? Я давно могла быть дома, но вместо этого тащусь в Москву в машине с террористом, который кормит меня сказками про какую-то башню, куда нам обязательно нужно. Ты наврал мне? Там ничего нет? – Макс схватила Соколова за волосы, вытащила пистолет и приставила к его виску. – Говори, сволочь! Пароль! Имена подельников! Кто организовал теракт? Или я вышибу твои тупые мозги!

Он болтался, как марионетка, в ее руках, зажмурившись и молча, потому что – она знала это – ему нечего было ей сказать.

Игорь не помнил пароля, потому что его никогда не существовало.

– Я не знаю пароль.

Макс разжала пальцы, и Соколов упал лицом на камни. Она надеялась, что он выбьет себе зубы.

Он лежал и чувствовал, как из носа текут теплые струйки крови. Живот свело голодной болью, и Соколов понял: еще чуть-чуть, и он будет слизывать эту кровь. Есть и пить хотелось нестерпимо.

– Не вздумай уйти. Мне надо в туалет и кофе взять. Надоел этот синтетический. Лежи смирно. Скоро вернусь.

Она оставила Соколова на земле и спокойно направилась в магазинчик, спрятав пистолет в карман толстовки.

Игорь закусил губу, пытаясь справиться с истерикой: нервы от постоянного страха сдавали, и он сжал в руке горсть камней, чтобы хоть как-то вернуть себе связь с реальностью.

Ожидание казалось вечностью. Соколов с трудом перевернулся на спину, слушая шум машин с автобана, и молился, чтобы среди них не было полицейских из города.

Прошло, по ощущениям, минут десять – и Игорь почувствовал смутное беспокойство. Развернуться и посмотреть было надо, но он почему-то медлил. В глубине души он понимал, что такое долгое отсутствие Макс не сулит ничего хорошего, но при этом страстно мечтал, чтобы она не возвращалась никогда. Даже если это означало смерть – так сильно он измучился за эти дни.

Еще пять минут, и вдруг жилет завибрировал. Засосало под ложечкой. Он собрал остатки сил, рывком приподнялся на руках – и оцепенел.

Макс стояла в магазине под прицелом потертого синего робота-охранника: он преграждал ей путь к выходу. Игорь видел, как она что-то пытается говорить роботу, но тот неумолимо прет на нее, почти касаясь манипуляторами, и пружинит вывернутыми назад механическими ногами, будто готовясь прыгать. Очевидно, камеры магазина распознали Макс, а маску она надеть не успела.

Соколов со стоном ударил по камням. Боль отозвалась многократно, придавая импульс расслабленному от ужасной усталости телу. Он не понимал, что должен делать. Спасать Макс ужасно не хотелось, но и бежать было бессмысленно: это означало бы еще более верную смерть.

Робот выдвинул из манипулятора короткое дуло, ткнул ей в грудь – Макс упала.

«Вставай, тряпка», – сказал холодный голос в голове Соколова.

Игорь впился пальцами в ногу.

– Вставай! – зарычал он и рванулся из последних сил, про себя умоляя тело не падать. Неловко взмахнул руками, подпрыгнул и схватился за порог машины, вполз на водительское сиденье, цепляясь за руль, как за спасательный круг.

Это был момент истины.

Если он сейчас поможет Макс, она должна будет признать, что он не желает ей зла, и, может, тогда она перестанет его мучить.

Дрожащая нога нащупала педаль газа и попыталась нажать. Ступня в грязном ботинке соскользнула и уткнулась в колючий коврик.

– Блядь, давай же! – Соколов руками перетащил ногу обратно на педаль. Нога непроизвольно тряслась, как будто он держал ею груз килограммов в двести. – Давай… – прошептал Игорь и вжал педаль газа в пол.

Geely взвизгнул и рванулся вперед, прямо в витрину: робот прожигал Соколова мертвыми лампочками глаз несколько тягучих секунд, – а потом машина врезалась в стеклянную стену, и дождь из осколков обрушился на механического охранника, сбив с ног. Тот отлетел на несколько метров, паля из автомата по полкам с шоколадками и чипсами.

– Ма-а-акс! – заорал Игорь, упав на пассажирское сиденье и распахнув дверь изнутри. – Быстрее!

Он молился, чтобы она не пострадала от осколков слишком сильно – поднять Макс он точно сейчас не смог бы.

Поцарапанная тонкая рука вцепилась в сиденье; Игорь схватил Макс и втащил в салон, утопая в адреналине, – потный, дикий, с широко открытыми глазами.

Их взгляды пересеклись.