Делай деньги!

Что-то громко спружинило, и Криббинс издал странный звук. Это был стон человека, который пытался кричать, но даже кричать было слишком больно. Мокрист схватил Ангелу Красоту, а Криббинс сложился пополам, вцепившись себе в рот. Что-то зазвенело, и на щеке Криббинса выступила кровь, отчего он заскулил и свернулся клубком. А звуки все продолжали сыпаться: это челюсти мертвеца, с которыми столько лет дурно обращались и которыми скверно пользовались, наконец уступили призраку, решительно вознамерившемуся утащить ненавистного Криббинса за собой. Позже врач сказал, что одна пружина достала до самой носовой пазухи.

Капитан Моркоу и Шнобби Шноббс выбежали из тумана и уставились на человека, который продолжал периодически подергиваться под пружинистые звуки.

— Извини, господин, мы тебя потеряли в таком тумане, — сказал Моркоу. — Что с ним случилось?

Мокрист крепко прижимал к себе Ангелу Красоту.

— Челюсти взорвались, — ответил он.

— И как такое могло произойти, господин?

— Понятия не имею, капитан. Почему бы не сделать доброе дело и не отвезти его в больницу?

— Ты хочешь подать на него заявление, господин фон Губвиг? — спросил Моркоу, бережно поднимая дрожащего Криббинса.

— Я предпочту бренди, — ответил Мокрист. Он подумал: может, Анойя просто выжидает момент. Надо бы сходить в ее храм и повесить ей большой-пребольшой половник. Сейчас не лучшее время проявлять неблагодарность…

Секретарь Стукпостук на мысочках своих бархатных туфель вошел в кабинет лорда Витинари.

— С добрым утром, — сказал его светлость, отворачиваясь от окна. — Туман сегодня имеет приятный желтоватый оттенок. Какие-нибудь новости о Досихпоре?

— Щеботанская Стража разыскивает его, сэр, — сказал Стукпостук и положил перед Витинари свежий выпуск городского издания «Правды».

— Зачем?

— Он купил билет до Щеботана.

— А второй он купит с рук у возницы, едущего в Орлею. Он будет бежать со всех ног. Отправь срочный клик нашему человеку в Орлее, будь добр.

— Надеюсь, вы правы, сэр.

— Серьезно? Я надеюсь, что не прав. Это пойдет мне на пользу. Ах. Ах-ах-ах.

— Сэр?

— Вижу, «Правда» снова раскрасила первую полосу. Долларовая банкнота с лицевой и оборотной части.

— Да, сэр. Очень красиво.

— И в натуральную величину, — сказал Витинари, продолжая улыбаться. — Здесь написано — это чтобы ознакомить народ с ее внешним видом. Прямо сейчас, Стукпостук, прямо сейчас добросовестные горожане аккуратно вырезают оба рисунка и склеивают половинки.

— Мне поговорить с редактором, сэр?

— Нет. Будет интереснее позволить событиям развиваться естественным путем.

Витинари откинулся на спинку кресла и со вздохом закрыл глаза.

— Хорошо, Стукпостук, я собрался с силами и готов услышать, что представляет собой политическая карикатура.

Послышался шелест бумаги, и Стукпостук нашел нужную страницу.

— Что ж, Шалопай вышел очень хорошо.

Под столом Витинари пес, услышав звук своего имени, открыл глаза. Так же, как и его новый хозяин, с еще большим нетерпением.

— У него же ничего нет в пасти?

— Нет, сэр, — спокойно ответил Стукпостук. — Это же анк-морпоркская «Правда», сэр.

Витинари снова расслабился.

— Продолжай.

— Он на поводке и выглядит непривычно свирепым. Вы держите поводок, сэр. От него нервно пятится в угол стая жирных котов. На котах надеты цилиндры, сэр.

— Обычное дело у котов.

— И на них написано «Банки», сэр, — добавил Стукпостук.

— Как тонко!

— В то время как вы, сэр, машете перед ними веером бумажных денег, и в облаке у вас над головой написано…

— Дай угадаю. «Это вам не ананасовый крем»?

— Очень хорошо, сэр. Кстати, оказывается, председатели остальных городских банков желают аудиенции, в любое удобное для вас время.

— Хорошо. Тогда сегодня после обеда.

Витинари поднялся и подошел к окну. Туман рассеивался, но его дрейфующий покров все еще скрывал город из вида.

— Господин фон Губвиг очень… популярный молодой человек, не так ли, Стукпостук? — спросил Витинари, глядя в полумрак.

— Да, сэр, — согласился Стукпостук, собирая газеты. — Исключительно популярный.

— И очень уверен в собственных силах.

— Согласен с вами.

— И преданный?

— Он принял за вас торт, сэр.

— Стратег со стремительным мышлением.

— О да.

— Не будем забывать, что его собственное будущее зависело от этого торта.

— Он восприимчив к политическим веяниям, — сказал Стукпостук и взял стопку бумаг в руки.

— И, как ты верно говоришь, популярен, — сказал Витинари, оставаясь сухопарым силуэтом на фоне тумана.

Стукпостук выждал. Не только Мокрист был восприимчив к политическим течениям.

— Настоящая находка для города, — проговорил Витинари после недолгого молчания. — И не нужно позволять ему простаивать. Хотя понятно, что он должен пробыть в Королевском банке достаточно времени, чтобы прогнуть его под себя окончательно, — задумчиво произнес он.

Стукпостук ничего не сказал и просто придал бумагам на столе более приятный вид. На глаза ему попалось одно имя, и он переложил документ наверх.

— Тогда ему, конечно, снова начнет не сидеться на месте, и он подвергнет опасности и себя, и окружающих…

Стукпостук улыбнулся документам. Его рука застыла в воздухе…