Дальгрен

– А что происходит? – Кэмп пошел за ними. – Я тут, понимаете… Роджер выдал мне список мест, куда нынче стоит заглянуть. Боюсь, я из тех, кто любит выпивать и увиваться за дамами – во флоте таких привечают. Бар, конечно, был очень любопытный – весьма любопытное собрание, – он кивнул, – но, честно говоря, я подумал, может, найдется что получше, хотя бы по второму пункту. Здесь, например. – Он снова посмотрел на балкон; за дверь вдруг шумно ломанулась толпа. – Женщины красивые… – Затем еще одна толпа. – Что тут такое? – спросил Кэмп.

– Да белые психи с ружьями, – ответил Шкет. – Ничего особо не делают, но люди нервничают. И вообще им тут не место.

– Я вроде слышал, что днем кого-то подстрелили на улице, нет?

– Да, – сказал Флинт и скривился.

– А, – сказал Кэмп, поскольку в голову ему, похоже, больше ничего не пришло. – Роджер говорил, сюда белых и не пускают. А эти что тут делают?

Шкет поморщился:

– Кое-кому из нас удается.

– А, – повторил Кэмп. – Ну да. То есть…

– А вы же с Луны, нет? – вставил Флинт. – Вот это интересно.

Кэмп открыл было рот, но в полутишине на исходе исхода раздался голос – говорила пастор:

– …повторного перехода – не ценность перехода? О, мои бедные неумелые руки и глаза! Ужели не знаете вы, что едва пересекли эту границу, всякий атом, внутренность всякой точки реальности сдвинулись относительно всего, что вы оставили позади, содрогнулись и зазвенели во временно́м поле, и, перейдя границу обратно, вернетесь в совсем иное пространство? Направляясь в город, вы пересекли реку? Неужто вы правда думаете, будто через реку можно вернуться в мир, где голубое небо лиловеет по вечерам и промаслено светом одной-единственной серебристой луны? Что после вздоха тьмы, предзнаменованный ложной знакомой зарею, в небеса вскочит огненный кружок, что плюется светом на деревья и редкие облачка, на мужчин, женщин и творения их рук? Да, именно так вы и думаете! Ну разумеется! Как еще сохранить нам обесцененные монетки и дешевые купюры душевного здравия и солипсизма? Да, имя наивторичнейшей луны, что вторглась в нашу обыкновеннейшую ночь, известно всем. Но непостижимое и непроизносимое имя того, что восстало сегодня, в этот наинеобыкновеннейший день, имя того, чему Джордж выступает лишь консортом, – оно одно освободит вас от пут сего города! Молитесь со мною! Молитесь! Молитесь о том, чтобы город этот оказался единым, чистым, логичным пространством, откуда мы, не поэты и не боги, все-таки сможем уйти, если… что? – Кто-то потянулся к ней снизу; пастор посмотрела. – Что тако?.. – Джордж. Пастор наклонилась. Хотела было глянуть вверх, воздержалась и поспешно слезла с возвышения. Ее маленькая голова затерялась меж других голов.

– Что ж, пора мне, пожалуй, назад к Роджеру. – Кэмп огляделся. – Хотя, должен признать, дамы тут есть довольно симпатичные.

– Нам, пожалуй, всем пора, – сказал Шкет и заметил, что Кэмп не двинулся с места. Проследил за взглядом Кэмпа – интересно, на какую даму этот взгляд упал, – но в искомом месте обнаружил только слепое зарешеченное окно.

Кэмп сказал:

– Э… Возвращаться к Роджеру по темноте… – Переступил с ноги на ногу, сунул руку в карман штанов. – Что-то мне не улыбается. – Снова переступил. – Слушайте, друзья, поработать не хотите?

– Чего?

– Пять баксов, если проводите меня до дома – знаете, где это?

Шкет кивнул.

– Вы же охранным бизнесом занимаетесь? Мне в городе среди ночи пригодилась бы охрана.

– М-да?

– Бродить по темным улицам в городе без полиции – бог знает что встретишь… вы оба; заплачу по пять на нос.

– Я вас провожу, – сказал Флинт.

– Мы проводим, – сказал Шкет.

– Я вам очень признателен, правда, очень. Я вас не тороплю. Если хотите задержаться, пропустить еще пару стаканчиков – без проблем. Только скажите, когда будете готовы…

Флинт глянул на Шкета; в глазах читалось: «Он что, спятил?»

Поэтому Шкет сказал:

– Идем, – и подумал: неужто темнота ему настолько страшнее уже известной опасности?

– Хорошо, – сказал Кэмп. – Ладно. Вот и отлично. – Улыбнулся и зашагал к запруженной двери.

Флинт по-прежнему недоуменно кривился.

– Ага, – сказал Шкет. – Он настоящий. На Луну летал.

Флинт рассмеялся, не разжимая губ:

– Я, чувак, тоже настоящий, – и хлопнул в ладоши.

Кэмп обернулся.

Шкет, а следом и Флинт пробились сквозь толпу, громко бурлившую в дверях.

В коридоре Кэмп спросил:

– А вы… вы же скорпионы, да? У вас тут часто случаются непорядки?

– Бывает, – ответил Флинт.

Шкет подумал: всякий раз, прежде чем ответить, Флинт держит паузу, словно заговорить первым полагается мне.

– Обычно-то я от драк не бегаю, – сказал Кэмп. – Но и подставляться незачем. Денег у меня с собой мало, но хотелось бы донести их до дома. – (Люди у входа слушали какую-то женщину – посреди своей истории она прервалась на проливной хохот.) – Если я задержусь в Беллоне, может, разумно нанять кого-нибудь из ваших в сопровождение. А может, это только привлечет внимание. Спасибо, что пошли со мной.

– С вами ничего не случится, мы вас прикроем, – сказал Шкет и спросил себя, почему.