Читаем Дальгрен полностью

– Опаньки, Шкет, как делишки? Это вот Шкет. Хочет со мной поговорить, – и Шкету на плечи упала рука, – так что я щас. – Темная голова пригнулась к Шкету, в предвкушении глотнула из бутылки, сосредоточиваясь.

– Слушай, – сказал Шкет. – Снаружи один мужик говорил, что на улице сегодня кого-то сняли снайперы с крыши? Короче, у тебя тут на балконе полдюжины белых мужиков – и у двоих стволы. Сидят, острят про то, как по людям шмалять и тогда ли. И отдельно их интересует, где тут ты. Они, наверно, ничего такого не натворят, но я подумал, тебе стоит…

– Да чтоб тебя! – прошипел Джордж. Взгляд поднял, но головой не шевельнул. – А с ними три бабы и собака?..

– Две… – начал Шкет. – Нет, три и собака.

– У ниггеров вообще мозгов, сука, нету! – резко выдохнул Джордж. – Я ж им сказал не пускать психов всяких с пушками! Вот зачем, они думают, я их туда поставил… или, может, эти иначе как прошмыгнули…

– Они сказали так, – ответил Шкет. – Прошмыгнули, похоже. И…

Джордж хотел было встать.

Шкет ухватил его за плечо и усадил; рассудок ярко вспыхнул, признав то, что в нем крылось:

– …и, Джордж! Что я говорил… – пот высыхал; спина под жилетом похолодела, и Шкет понял, отчего вспотел, – про Джун, что она убила брата, да?..

Глаза Джорджа – уголки набрякли кровью, зрачки почти совсем растворились в крапчато-костяных белках – придвинулись.

– …это неправда. То есть она его убила, это да. Но понимаешь, я не знаю, из-за тебя или нет. Когда он погиб, она мне сказала, что он хотел наябедничать про твой плакат, который я ей принес. Она сказала, что все вышло нечаянно. Сказала, что он хотел наябедничать, а потом по нечаянности… Короче, я не знаю. Понимаешь?..

– Тебя это правда парит, а? – Джордж выпрямился. Шкетовых плеч он не отпустил; бутылка шевельнулась, и Джордж выдохнул Шкету в цепи: – Вот поэтому она ищет меня, а не тебя. Потому как мне-то по барабану. Ты только и делаешь, что винишь и прощаешь, – ты ее так с ума сведешь. А мне, кароч, плевать, невинна она, как белый кроличек в новенькой клеточке, или укокошила своего братца, и мамашу, и папашу, и президента Соединенных Штатов, покромсала всех на куски и голышом сплясала в крови. Мне-то что? А ей что?.. Еще одного белого убрали, делов-то. Она, пожалуй, парится чуток побольше моего, но ненамного. А наша с ней жизнь от этого станет легче – может, и твоя тоже. Когда она ко мне придет, я ее по-любому оприходую, как ни поверни. Ищет она меня, говоришь? Ну а чего – я тут. Я по-прежнему тут. Эй!.. – Это он крикнул в толпу. И высоко в воздухе взмахнул бутылкой. – Мы уже все подустали. Я так думаю, пора по домам.

Ножи на груди у Шкета клацнули, крутанулись. Шкет сказал:

– Может, сходить наверх, привести их тебе? Сгоним их с балкона.

Джордж оглянулся на него, сощурился, поколебался:

– Пошлем моих ребяток, пусть на мушку их возьмут. А другие потом их вытурят. Мои ребятки их впустили. Вот пусть сами и выпроваживают. Вы этими колючками своими горазды орудовать, я в курсах, но у них-то уравнители, а раз все люди равны, пусть оно так и останется. Праздник все равно затянулся. Пойдем-ка мы по домам. Обяжешь меня, если тоже отсюда двинешь, ага?

Шкет ухмыльнулся, изобразил наигалантнейший поклон…

– Весьма тебе обязан, друг, – сказал Джордж. – За все твои хлопоты, – и засмеялся.

Шкет глянул на кактус в деревянной кадке; на миг захотелось броситься на него, обнять шипастый мясистый ствол, и было это до того нелепо, что Шкет лишь развернулся и пошел прочь. Они встретятся, думал он, под лунами и солнцем, смехом или сполохом. А я потею, поскольку не знаю, что тогда будет со мной. Что будет со мной…

К нему на ходу пристроился Флинт.

Спустя шагов шесть сказал:

– И что бы ты сделал, если б он такой: «Конечно, мужик, валяй! Иди наверх, приведи этих мудаков»?

– Вероятно, – Шкет увильнул от пьяного, который примеривался упасть в трех шагах позади них, – весь обмочился бы.

– Может быть, – засмеялся Флинт. – Но потом, вероятно, сходил бы наверх и их привел.

– Вряд ли они бы сильно гоношились, – сказал Шкет. – Хочется надеяться.

Навстречу им сквозь черную толпу пробивался белый – капитан Майкл Кэмп.

– Ну надо же! Здравствуйте. Я и не думал, что опять вас встречу. То есть сегодня. – Улыбка вобрала в себя и Флинта.

– Здравствуйте, сэр, – ответил Шкет. – Приятно видеть вас снова. Но по-моему, тут уже все расходятся. Наверху какой-то непорядок. Ничего серьезного. Но не исключена стрельба. А целиться оттуда – как нечего делать.

Глаза Кэмпа проследили за взглядом Шкета до балкона, возвратились к лицу – растерянные и увеличенные вдвое. Шкет сказал:

– Ой. Это мой друг Флинт. Флинт, это капитан Кэмп.

– Здравствуйте, сэр. – Флинт протянул руку. – Приятно познакомиться.

Кэмп не сразу вспомнил, что на рукопожатие нужно ответить.

– А что… в смысле?..

– Пойдемте, – сказал Шкет. – Давайте сюда.

Перейти на страницу:

Все книги серии Большой роман

Я исповедуюсь
Я исповедуюсь

Впервые на русском языке роман выдающегося каталонского писателя Жауме Кабре «Я исповедуюсь». Книга переведена на двенадцать языков, а ее суммарный тираж приближается к полумиллиону экземпляров. Герой романа Адриа Ардевол, музыкант, знаток искусства, полиглот, пересматривает свою жизнь, прежде чем незримая метла одно за другим сметет из его памяти все события. Он вспоминает детство и любовную заботу няни Лолы, холодную и прагматичную мать, эрудита-отца с его загадочной судьбой. Наиболее ценным сокровищем принадлежавшего отцу антикварного магазина была старинная скрипка Сториони, на которой лежала тень давнего преступления. Однако оказывается, что история жизни Адриа несводима к нескольким десятилетиям, все началось много веков назад, в каталонском монастыре Сан-Пере дел Бургал, а звуки фантастически совершенной скрипки, созданной кремонским мастером, магически преображают людские судьбы. В итоге мир героя романа наводняют мрачные тайны и мистические загадки, на решение которых потребуются годы.

Жауме Кабре

Современная русская и зарубежная проза
Мои странные мысли
Мои странные мысли

Орхан Памук – известный турецкий писатель, обладатель многочисленных национальных и международных премий, в числе которых Нобелевская премия по литературе за «поиск души своего меланхолического города». Новый роман Памука «Мои странные мысли», над которым он работал последние шесть лет, возможно, самый «стамбульский» из всех. Его действие охватывает более сорока лет – с 1969 по 2012 год. Главный герой Мевлют работает на улицах Стамбула, наблюдая, как улицы наполняются новыми людьми, город обретает и теряет новые и старые здания, из Анатолии приезжают на заработки бедняки. На его глазах совершаются перевороты, власти сменяют друг друга, а Мевлют все бродит по улицам, зимними вечерами задаваясь вопросом, что же отличает его от других людей, почему его посещают странные мысли обо всем на свете и кто же на самом деле его возлюбленная, которой он пишет письма последние три года.Впервые на русском!

Орхан Памук

Современная русская и зарубежная проза
Ночное кино
Ночное кино

Культовый кинорежиссер Станислас Кордова не появлялся на публике больше тридцати лет. Вот уже четверть века его фильмы не выходили в широкий прокат, демонстрируясь лишь на тайных просмотрах, известных как «ночное кино».Для своих многочисленных фанатов он человек-загадка.Для журналиста Скотта Макгрэта – враг номер один.А для юной пианистки-виртуоза Александры – отец.Дождливой октябрьской ночью тело Александры находят на заброшенном манхэттенском складе. Полицейский вердикт гласит: самоубийство. И это отнюдь не первая смерть в истории семьи Кордовы – династии, на которую будто наложено проклятие.Макгрэт уверен, что это не просто совпадение. Влекомый жаждой мести и ненасытной тягой к истине, он оказывается втянут в зыбкий, гипнотический мир, где все чего-то боятся и всё не то, чем кажется.Когда-то Макгрэт уже пытался вывести Кордову на чистую воду – и поплатился за это рухнувшей карьерой, расстроившимся браком. Теперь же он рискует самим рассудком.Впервые на русском – своего рода римейк культовой «Киномании» Теодора Рошака, будто вышедший из-под коллективного пера Стивена Кинга, Гиллиан Флинн и Стига Ларссона.

Мариша Пессл

Детективы / Прочие Детективы / Триллеры

Похожие книги

Апостолы игры
Апостолы игры

Баскетбол. Игра способна объединить всех – бандита и полицейского, наркомана и священника, грузчика и бизнесмена, гастарбайтера и чиновника. Игра объединит кого угодно. Особенно в Литве, где баскетбол – не просто игра. Религия. Символ веры. И если вере, пошатнувшейся после сенсационного проигрыша на домашнем чемпионате, нужна поддержка, нужны апостолы – кто может стать ими? Да, в общем-то, кто угодно. Собранная из ныне далёких от профессионального баскетбола бывших звёзд дворовых площадок команда Литвы отправляется на турнир в Венесуэлу, чтобы добыть для страны путёвку на Олимпиаду–2012. Но каждый, хоть раз выходивший с мячом на паркет, знает – главная победа в игре одерживается не над соперником. Главную победу каждый одерживает над собой, и очень часто это не имеет ничего общего с баскетболом. На первый взгляд. В тексте присутствует ненормативная лексика и сцены, рассчитанные на взрослую аудиторию. Содержит нецензурную брань.

Тарас Шакнуров

Контркультура