Цветы, скажите мне, цветы,
Где вы, собой являя чудо,
Берете столько красоты?
И аромат такой откуда?
Пролившиеся здесь когда-то
За хлеб, за счастье, за мечту, —
Пот пахаря и кровь солдата
Такую дали красоту.
Нет, балка на подпорках лжи
Держаться долгий срок не может.
И если все честны, – то кто же
Ее поставит вновь, скажи?
И кровля, – коль под ней опорой
Фальшивый домысел и ложь, —
Вот-вот обрушится. Не скоро
Ты кровельщика вновь найдешь.
Не удивляйся, друг, что до сих пор
Жила я неприметная такая,
Жила я, никого не привлекая,
Как камушек среди высоких гор.
Ты должен знать, что в драгоценном камне
Без солнца ни игры, ни блеска нет.
Ты стал мне солнцем,
солнцем – на века мне! —
Вот я искрюсь и излучаю свет.
Я не могу тобою не гордиться:
Ты шла за плугом – скорбная вдова,
Все повторяя мужнины слова,
Что пахарь никогда не разорится.
Кормя нас хлебом, вызревшим за лето,
Даря нам труд, и ласку, и слова,
Ты отдала нам и присловье это,
В котором мудрость пахарей жива.
Я, помню, проходила здесь весной.
Как много было тропок и дорог.
Сейчас – под снегом – малый бугорок
И то стеной встает передо мной.
О, бездорожье среди гор и зим!
Но я шагаю, голову клоня, —
Все глубже предкам кланяюсь своим,
Тропинки проложившим для меня.
Я не боюсь весеннего тумана.
Он зыбок, как июньский свет ночей.
Он все равно рассеется, растянут
На острых спицах солнечных лучей.
Боюсь туманов осени. Они
Прилипчивы, коварны и капризны,
Обманчиво спрессовывая дни,
Они меня подводят к кромке жизни.
Как ты чужое счастье понимала,
Хотя сама счастливой не была.
Чужое горе разделить могла,
Хоть своего пережила немало.
Ты всем дарила теплые лучи
И отводила грозовые тучи.
Меня быть щедрой, мама, научи,
Чтобы жилось и мне и людям лучше.
Я – искорка. Летаю
Едва, едва видна.
Но даже я – одна —
Стать пламенем мечтаю.
Дождинка я – лечу,
Готовая разбиться,
Но слиться – так хочу! —
С рекой иль с морем слиться.
Здесь топор поработал уверенно:
По корням, по корням, по корням!..
И в отчаянье падало дерево —
Прямо листьями по камням.
Мне послышался крик: «Не рубите!»
Словно мать обреченной семьи
Умоляла: «Детей не губите!
Пощадите листочки мои!»
Есть поговорка у горских народов,
И говорится в ней,
Что замутить глубокую воду
Нельзя даже градом камней.
Ты говорил, что любовь твоя – море,
В котором безмерно дно.
Какое же море, – от камушка вскоре
Все замутилось оно.