Cobalt Red

Ситуация выходила из-под контроля. Я с тревогой посмотрел на Артура. Кровь отхлынула от его лица, но он спокойным и ровным голосом попросил меня показать мужчинам мое заявление о привлечении к ответственности с печатью и подписью господина Лукалабы. К этому времени содержимое моего рюкзака было разбросано в грязи, поэтому я поискал папку, в которой хранил документ, и нашел ее под ботинками одного из коммандос. Я достал бумаги и вручил их человеку в черном берете, полагая, что это глава ополчения. Артур указал на подпись господина Лукалабы и объяснил, что мы находимся под защитой офиса губернатора. Человек в берете рявкнул в ответ, но Артур невозмутимо продолжал. Подпись, похоже, умерила их пыл, и они приказали нам немедленно уходить, но не раньше, чем снова потребовали проверить мой телефон на наличие фотографий. Я направил их к альбому, в котором не было последних снимков, что, похоже, их удовлетворило. Милиционеры погнали нас из шахты, сделав еще несколько выстрелов в воздух, когда мы уходили.

Когда мы выходили из района кустарной добычи, я в последний раз мельком взглянул на Никки. Ее дочь наконец успокоилась и спала на спине, пока она копалась в траншее. Никки смотрела на меня безучастно, холодно... затем, когда в ее глазах появилась легкая дрожь, выражение ее лица изменилось на выражение испуганного ребенка. Наши глаза встретились в узнавании. Думаю, мы оба понимали, что она обречена.

WILDERNESS

Опыт, полученный в холмах к северо-западу от Камбове, оставил меня потрясенным, но в районе Ликаси-Камбове оставалось еще одно место, которое нужно было исследовать, - самая отдаленная дикая местность недалеко от границы с Замбией. Мне сказали, что в тридцати километрах к югу от шоссе есть несколько крупных рудников по добыче меди, кобальта и золота, а также множество мест кустарной добычи, разбросанных по горам. Немногие исследователи, если таковые вообще были, когда-либо проникали в этот район. Даже местные жители не знали, где находится большинство кустарных шахт. Регион охранялся армией, и для доступа туда требовалось официальное разрешение . Мне сказали, что лучший шанс получить разрешение - обратиться в офис SAEMAPE в Ликаси.

Я посетил полевой офис SAEMAPE в Ликаси и встретился с двумя приветливыми молодыми людьми, Жаном и Пате. Они все еще носили свою официальную серо-оранжевую форму SAESSCAM спустя более чем шестнадцать месяцев после того, как SAESSCAM была переименована в SAEMAPE, потому что никто из сотрудников в шахтерских провинциях еще не получил новую форму. Подобные бюрократические проволочки были характерны для ДРК. По сей день официальные национальные идентификационные карты, используемые каждым гражданином ДРК для подтверждения своего гражданства, не обновлялись с 1997 года, когда страна называлась Заиром. В результате большинство людей используют свои регистрационные карточки избирателей в качестве альтернативной формы идентификации. Почему конголезцы до сих пор пользуются национальными удостоверениями личности, выданными в Заире в 1997 году? Потому что новые национальные удостоверения личности требуют от правительства проведения новой национальной переписи населения, а последняя была проведена в 1984 году.

Я объяснил Жану и Пате, что приехал в Конго, чтобы понять природу кустарной добычи в рамках исследовательского проекта, и что мне было интересно исследовать некоторые из отдаленных мест добычи в горной глуши. Они на удивление благосклонно отнеслись к моей просьбе, возможно, из чувства скуки, потому что казалось, что они мало чем занимаются, кроме как сидят целыми днями в своих офисах. Они сказали мне, что им нужно будет сделать несколько телефонных звонков, и я оставил их. Позже мне сообщили, что они получили разрешение отвезти меня на один промышленный золотой прииск в горах под названием Кимпесе, а также на один кустарный прииск, расположенный по дороге в Кимпесе. Однако разрешение было получено только для нас троих. Поездка в Кимпесе была единственной, которую я совершил в район добычи полезных ископаемых без проводника, которому доверял. Все прошло не так, как планировалось.

Жан и Пате заехали за мной на следующее утро на внедорожнике среднего размера. Жан был худощавым, с глубоко посаженными глазами и имел привычку откусывать конец каждого слова, когда говорил. Пате был ниже ростом, более обдуманный, с волевым подбородком и узкими щеками. Они оба были уроженцами Лубумбаши и выпускниками Университета Лубумбаши. Они объяснили, что Кимпезе находится чуть более чем в тридцати километрах к югу от шоссе. План состоял в том, чтобы сначала съездить в Кимпезе, а на обратном пути осмотреть кустарный рудник.

"Примерно на полпути к Кимпезе на дороге есть небольшая деревня. От этой деревни до ремесленной зоны можно пройти около километра", - объясняет Жан.