Что-то пошло не так

Не переубедило его в обратном даже то, что в поисках места для ночлега ещё битый час пришлось топать по асфальту, и когда ноги уже совсем отказывались идти, а в горле пересохло от нестерпимой жажды, в нескольких метрах от трассы, в лесополосе, он заметил расплывчатые очертания громадного предмета, похожего на танк или машину.

Первым его желанием было бежать! Бежать, куда глаза глядят, бежать, чтобы не пропасть попусту, задаром! Но легко сказать бежать, когда тебя шатает из стороны в сторону от усталости, и сил нету даже стоять, не то, чтобы идти. Тогда, немного успокоившись, и пониже припадая к земле, он несколько минут внимательно наблюдал за объектом. Тот вел себя на удивление мирно – совершенно не двигался и не издавал никаких звуков. «Господи, так это же копна сена!» – дошло до него наконец.

Воровато оглядываясь по сторонам, он несколько раз обошел темный силуэт, тихонько кашлянул, потом – громче, и лишь после этого шагнул к стогу. Сено было свежим, душистым и невероятно вкусно пахло клевером. От этого запаха в животе заурчало, напоминая о голодном дне. «Утро вечера мудренее», – привычно успокоил себя Богдан, зачем-то пожевал сухой стебель, зарылся поглубже в духмяную копну и закрыл глаза.

И снилась ему бесконечная вереница машин, с тяжелым сытым гулом проносящаяся по ровной, как стекло, трассе, а в каждой машине – ухмыляющийся, подмигивающий шофер с громким противным голосом:

– Мужик, а, мужик!

Он собрался с силами и поднял руку, сжатую в кулак, чтобы заехать смеющемуся врагу прямо в его бесстыжую физиономию.

– Ты чего? Умом тронулся? Я тебя уже минут десять, как бужу! Ты, давай, убирайся подобру-поздорову, мне сено грузить надо.

Только сейчас Богдан открыл глаза и увидел возле стога, в котором заночевал, пустую телегу, а рядом с ней – безмятежно жующую траву гнедую лошадь. Возле скотины стоял рыжий курчавый человек приблизительно сорока лет отроду с вилами наперевес.

– Ты чего на людей-то бросаешься? Хорошо, я успел отскочить, а то бы уже и фингал схлопотал. Ну, коль бодаешься, сделаем по-другому! Вот тебе повозка, а вот тебе инструмент – за мотель надо платить.

Богдан молча кивнул, принимая вилы, и взялся за работу. Даром, что родился и большую часть жизни прожил в городе, он был привычный к сельскому труду, и через несколько минут, забыв обо всем на свете, с удовольствием укладывал на воз пахнущее летом сено, словно впервые в жизни наблюдая, как блестящие гладкие зубья, будто в масло, легко вонзаются в копну.

Ему казалось, что более важного дела сейчас в мире нет, что где-то далеко позади, в другой жизни, осталась его неприкаянность, терзающие душу сомнения, мобилизация, война… Нет этого! Ничего нет! Есть только он, есть сено, есть старая мудрая лошадь, застывшая в безмолвном недоумении, и больше – ничего!

Рыжий внимательно наблюдал за Богданом, в руках которого вилы летали, будто им приделали крылья. Заметив, что незваный гость малость выбился из сил, он подошел к нему, чтобы заменить, но тот неожиданно отскочил в сторону, выставив перед собой, будто оружие, острые железные зубцы вил.

– Ну-ну, угомонись, мужик! Устал – маленько отдохни, а я закончу сам.

Вскоре весь стог перекочевал на воз.

– Ну вот, готово, – одобрительно крякнул хозяин, тщательно сгребая остатки сухой травы на месте недавней копны.

Он не спеша обошел повозку, ласково похлопал по крупу коня, еще раз домовито поправил подпруги, закрепил на повозке вожжи и только после этого скомандовал:

– Пошли. Меня Саввой зовут. Сразу же повторюсь – не Славой, а Саввой, в честь прадеда назвали. Не люблю, когда имя коверкают, а то бывали случаи… – совсем по-детски пожаловался мужчина. – Так вот, сейчас, первым делом, к нам – покушаешь, помоешься, в порядок себя приведёшь, а там… А там будем посмотреть, что делать дальше.

Идти пришлось недолго. Лошадь хорошо знала дорогу домой. Не торопясь, она с достоинством тянула груженую телегу, искоса поглядывая на Богдана пушистым влажным глазом, будто пытаясь разглядеть, что он за человек, а они шли рядом, лениво переговариваясь про погоду, урожай, про политику. Стараясь не сильно увлекаться, Богдан в двух словах поведал Савве историю, как перед смертью мама просила найти близкого ей человека, и даже показал его фотографию и адрес, но по дороге на Донбасс их бус наехал на мину, и только чудом он остался жив. Оказалось, что поселок в адресе почти рядом, в соседнем районе…

– Са-а-а-в-вва-а-а!

От неожиданности Богдан присел, втянул голову в плечи, его глаза забегали в поисках хозяина зычного голоса, но, кроме маленькой женщины на резном деревянном крыльце, никого не увидел. Он оглянулся на своего нового знакомого, еще раз недоуменно посмотрел на женщину, и тут снова прозвучало громогласное:

– Са-а-в-вва! Ты где шатался, пострелок? Я уже и блины испекла – стынут, и детей напоила-накормила – с гусями на пруд отправились. Быстро в избу. А ты, мил человек, кем будешь? – женщина вопросительно сощурила глаза, заглядывая в душу. – В дом заходи, не стесняйся.