что это такое. Но определенно одно: мы не должны ее бояться. <…> Поскольку смерть имеет такое же отношение к жизни, как солнце, ветер, звезды, тишина»82. Порой, однако, отчаяние от неисполнимости земных желаний доходит до такой степени, что лирический герой желает смерти не только себе, но и своим самым дорогим, и своей возлюбленной, как это происходит в стихотворении «Говорил бы тебе…»83. Текст по своему накалу представляет нечто исключительно редкое и в мировой поэтической практике, по всей видимости, он показался Косовелу настолько ужасающим, что он перечеркнул его в своих рукописях84.
Наравне с успокоительной смертью как единственным спасением от мук, в творчестве словенского поэта в равной степени проявляется желание сопротивляться ей, в нем зарождается мятеж, как, например, в стихотворении «Разочарование»: «Смерть на сердце тяжело легла. / Говорит, что мне пора уняться. / Но мой дух еще не сожжен дотла. / Он вопиет: я буду сопротивляться»85. Всю сложность переживаемых ощущений, сочетающих в себе предчувствие скорой смерти и ее неприятия поэт выразил в стихотворении «Предсмертная»: «В огонь! Но только слаб и он, / чтоб выжечь все, что живо в жилах! / Мечтаю погрузиться в сон, / но – неуемный – спать не в силах»86. Здесь Косовел далек от трактовки смерти словенскими религиозными экспрессионистами, видящими в ней мост, возвращающий человека на бесконечную «родину», ключ к метафизическому осознанию себя; он никогда не называет смерть сестрой87.
Тема гибели на поле боя с редкими у Косовела деталями военных реалий звучит в стихотворении «Измождение», написанном по следам детских воспоминаний. В нескольких штрихах воссоздана печальная вереница измученных и истощенных людей и животных, среди них и умирающий «экспрессионистский человек»:
Особое место в творчестве Косовела занимают два ключевых для него произведения: «Трагедия в океане» и «Экстаз смерти», созданные практически одновременно летом 1925 г. Их нельзя охарактеризовать как полностью экспрессионистские89, но элементы экспрессионистской поэтики в них активно присутствуют. Тема апокалиптической очистительной смерти занимает в обоих текстах центральное положение.
В балладе «Трагедия в океане» разыгрывается трагедия светопреставления, финальным аккордом, однако, звучит бунт против смерти. Косовел прибегает к поколенческому символу экспрессионистов – океану, олицетворяющему катастрофу «прекрасной души» в космосе и обществе; образ океана становится синонимом беспокойства, растерянности, несогласованности, роковой глубины; наравне с человеком и обществом природа в виде морской стихии – это могущественный элемент, который в то же время порой лишен подлинной силы и открыт катастрофическим событиям. Океан сопряжен с образом всемирного потопа, в плену разбушевавшейся стихии оказывается и поэт, который восклицает: «Ой, спасите меня, я поэт, / Ой, спасите меня, я не банкир!» В числе страшных апокалиптических образов изображены утопленники, чьи души не могут умереть, они не могут ни опуститься на дно океана, ни спастись, так как на поверхности воды капитан в образе страшного зверя им разбивает головы веслом; живые мертвецы вынуждены в страхе наблюдать за концом света. Здесь же возникает лейтмотивный образ смерти у Косовела, кочующий из стихотворения в стихотворение, – это прекрасный юный покойник, лежащий в лодке, наполненной ароматными цветами и несомой волнами. Молодой мертвец не мертв, он воскресает, возможно, чтобы завершить незаконченную битву, без чего он не сможет опуститься на дно. В конце поэмы надежду на сопротивление и воскрешение представляют четыре гребца, в них горит всепоглощающий огонь, они зовут на помощь короля, чтобы спасти Европу от потопа, но пока над ними лишь безмолвствует океан:
I.