Человек в искусстве экспрессионизма

Что касается Ханса Пёльцига, то его пристрастия также несколько дрейфуют в сторону большей нейтральности. Об этом свидетельствует, в числе прочего, архитектура кинотеатра «Вавилон», строившегося в Берлине в 1927–1929 годах. Речь на сей раз шла не просто о торгово-развлекательном здании, а о занимающем почти целый квартал шестиэтажном комплексе, в котором размещалось 170 квартир, 80 магазинов и кинотеатр на 1300 мест. Хотя здание в целом было скроено по более предсказуемым, рациональным лекалам, в интерьерах кинотеатра по-прежнему давали себя знать экспрессионистские симпатии архитектора. Большие поверхности и отдельные детали, окрашенные в красный, желтый, зеленый и серый цвета, соседствовали с пластичной пространственной игрой крупных плоскостей и объемов. В зрительном зале Пёльциг вновь соединил оптически стены и потолок, разместив на неровной, подвижной линии их слияния мерцающую точечную подсветку.

В 1922–1928 гг. по проекту Пёльцига строится одно из зданий Трикотажной фабрика Гёритца в Хемнице, а в 1927–1928 годах он совместно с В. Исселем проектирует гидроэлектростанцию. Пожалуй, в этих работах еще меньше «рационального», чем в кинотеатре Вавилон. Речь идет о могучих, тяжелых постройках, рождающих ассоциации скорее со средневековыми замками и древними военными укреплениями, чем с символами технической эпохи. Глухие каменные или кирпичные стены имеют нарочито грубую, рваную, «вязкую» текстуру и расчленены рядами тесно посаженных, одинаковых по размеру и форме и относительно небольших оконных проемов, полосами расчленяющих фасады по горизонтали (как в текстильной фабрике) или по вертикали (комплекс зданий электростанции).

Еще позже, в 1928–1931 гг., возводятся едва ли не самые известные и крупные объекты Пёльцига: Дом Радиовещания в Берлине и административное здание химического концерна ИГ Фарбен во Франкфурте-на-Майне. Несмотря на совершенно иной функциональный профиль, их структура и облик также сильно напоминают прежние постройки архитектора, причем как фабричные, так и зрелищные. Небольшие окна, образующие сплошные ряды, ритмично членят глухие, тяжеловесные фасады, облицованные чрезвычайно «живыми», живописными по цвету и богатыми по фактуре материалами, – в первом случае это буро-лиловый клинкерный кирпич, во втором – желтоватый туф.

В скупом использовании выразительных средств, отказе от декора, опоре на геометрические формы и их ритмические сочетания, а также в особом внимании к пропорциям можно, конечно, усмотреть влияние новых рационалистских веяний. В то же время симметричные планы и осевая композиция фасадов указывают на родство этих произведений с неоклассицизмом, снова входящим в моду в конце 1920-х. Но все же главным в постройках Пёльцига остается его собственный, совершенно специфический, легко узнаваемый стиль. Протяженный, монументальный и строгий фасад Дома Радиовещания прячет за собой криволинейные, треугольные и трапециевидные в плане фойе, световые дворы, хитроумно закрученные лестницы. Геометрическая четкость и пропорциональная выверенность сочетаются здесь с лихими пространственными кульбитами, цветовыми и световыми парадоксами, контрастным использованием разнородных и разноприродных материалов. Пёльциг не боится сочетать в интерьерах не только серый и бордовый, но и красный, желтый, синий, серый цвета. И если от неоклассиков, в недалеком будущем составивших «архитектурную гвардию» Гитлера, его отличает склонность к непредсказуемым пространственно-пластическим метаморфозам и цвето-световому буйству, то от функционалистов – не только отсутствие «страха» перед иерархией и осями, но также пристальное внимание к качеству материалов, их фактуре, текстуре, цвету.

Дом Радиовещания в Берлине. 1928-1931