«Блудный сын» и другие пьесы

О т е ц (до сих пор безучастно сидевший на стуле, с тихой досадой). Каждому свое. Глупо предполагать, что у кого-то жизненный путь усыпан розами.

В е т р и н. Сегодня я проснулся, в открытом окне зелень деревьев, на листьях роса, мне даже не верилось, что это я лежу под одеялом. Я слышал шум реки — Мира пустила воду в ванной. Дядюшка мерно вышагивал взад-вперед по комнате. Зофия взбивала сливки на кухне. Из сада пахло укропом. Высоко-высоко летел самолет, я увидел его в окно; разве не удивительно, что человека манит окунуться в густую пену, которую самолет оставляет за собой?.. Потом мне вспомнилось, что пятнадцать лет назад в этот самый день состоялись похороны моей матери. Но тогда погода была на редкость мерзкая, шестой день не переставая лил дождь, туристы возвращались с моря, всех мутило от безделья. Меня хотели заставить еще раз взглянуть на мать, прежде чем гроб заколотят, а я не захотел… А теперь вот жалею, потому что не помню ее такой, какой она была… Иногда я пытаюсь вспомнить ее лицо, но оно расплывается у меня перед глазами как в тумане. Дядя, а какие глаза были у моей матери?

Пауза. Зофия и Мира стоят недвижимо. Слышны шум деревьев в саду, звуки автомобилей, проносящихся мимо.

О т е ц. Зеленые.

В е т р и н. Верно! Изумрудные! Потом они помутнели, и белки совсем пожелтели. Желчь. Печень. (Смотрит на солнце, затем на часы.) Уже поздно, а никого еще нет.

М и р а. Сами съедим.

З о ф и я. Нет! Гости придут! Я разослала приглашения. Сегодня воскресенье — и дороги забиты. Дядя, вам нельзя оставаться в этом халате! Пойдемте со мной, подберем какой-нибудь пиджак!

О т е ц. Я его не надену!

В е т р и н (стоявший все время у края стола, подходит к Отцу). Вы, дядя, всегда следили за собой, перестаньте ребячиться, нет смысла превращаться теперь в распустеху. Слушайтесь Зофию!

Старик поднимается со стула. Некоторое время стоит с опущенной головой, затем поспешно удаляется в глубину сцены. Папку зажимает под мышкой, словно боится потерять. Зофия следует за ним. Прежде чем уйти со сцены, еще раз оглядывается на Ветрина.

М и р а (смеется). Он тебя слушается!.. (После паузы.) Я тебя ждала ночью.

В е т р и н. Ночь была удивительная. Я не помню, когда спал в комнате с окнами в сад.

М и р а. Не нравятся перины? Не избалован?

В е т р и н. Я привык к жесткой постели и простой еде, кузина.

М и р а. Стоит ли постоянно подчеркивать эту «кузину»? Казалось бы, уж на что я знаю подлую натуру мужчин, а вот пришел ты вчера, и все во мне всколыхнулось, и, скажи ты, на любые беспутства бы решилась, даже на преступление.

В е т р и н. Неправда это! Что скоро воспламеняется, скоро гаснет! Ты самое большое препятствие на моем пути.

М и р а. Камень, ох!.. Кусок мяса, братец! Не впервой мне ни с чем оставаться, но на этот раз будет куда больнее.

В е т р и н (подходит к ней, наклоняется, кладет руку на шею, ласкает). От тебя так хорошо пахнет, и кожа у тебя белая, а глаза такие зеленые и глубокие. Моя мама с возрастом тоже начала полнеть.

М и р а. Оставь ты отца, возьми меня!

В е т р и н. Ну как мне на это решиться, когда ты уже сейчас стараешься прочитать меня, как рецепт какой-то? Ведь ты аптекарша? Я потому и цел остался, что никогда никому не позволял влезать ко мне в душу.

М и р а. Кто же ты такой есть?

В е т р и н. Граф Монте-Кристо. Ты, как я полагаю, хочешь спросить, чем я занимаюсь, ну что же, отвечу. Был торговым агентом, был представителем по продаже сельскохозяйственных машин, был бухгалтером, холеным голландским туристам показывал красоты нашего края, промышлял кое-чем, вербовал людей для работы в Западной Германии. И вообще занимался ерундой…

М и р а. Я тебя боюсь.

В е т р и н. Да?..

М и р а. Да! И влечет к тебе именно то, что страшит.

В е т р и н. Змея? Нарисуй сердце в воздухе!

М и р а. Зачем?

В е т р и н. Нарисуй!

М и р а (чертит указательным пальцем в воздухе сердце). Готово!

В е т р и н. Ну, видишь, как ловко у тебя получилось! Это совершенная форма твоего характера и вообще твоя жизнь. Никогда не пытайся перешагнуть через это!

М и р а. Поцелуй меня!

В е т р и н. Нет! Этот запах, и кожа у тебя слишком белая.

Зофия с Отцом возвращаются. На нем пиджак и галстук.

М и р а. От меня исходит запах, и кожа у меня белая…

З о ф и я. Это что, плохо?