Башни Заката

– Каменщики-то, я смотрю, без дела не сидят, – замечает он, указывая на поблескивающую черепицу соседской крыши.

– Да, люди работящие. Присматривают место у пристани, чтобы построить склад.

– Что построить?

Клеррис ухмыляется:

– Люди верят в будущее. Йорд – тот, что с проседью, – заявляет, что как только ты победишь, от торговцев тут не будет отбоя и он сможет брать полновесным золотом за складские и торговые помещения.

– Кого и как я могу победить, когда мне нечем даже платить за припасы? Я один. Герцог умер, Ллиз оказалась в земле, не успело еще остыть тело маршала. А я до сих пор не сумел привести в порядок погоду.

– Ты уверен, что Корвейл мертв?

– А разве ты – нет?

Клеррис отмалчивается, делая глоток воды из высокого стакана.

– Засуха погубила почти все, что мы имели, а нынешняя сырость может лишить нас и остального, – Креслин качает головой. – Свет, я даже петь больше не могу. Но почему? Почему так получается с музыкой?

– Я разбираюсь в гармонии, природной гармонии, а не в музыке, – отзывается Клеррис, допивая воду и ставя стакан на стол.

– Так ведь дело, думаю, не в музыке. А во мне самом.

– Может, и так... Этому я бы не удивился, – говорит Черный маг, не глядя на собеседника. – Скажи, а ты собираешься предъявлять права на герцогский титул? Или, может быть, Мегера?

– На титул Корвейла? Я? Разумеется, нет, я ведь ему даже не родственник. А Мегера... Мы с ней об этом не говорили.

Маг пожимает плечами:

– Порой вы оба меня удивляете. У вас общее сознание, однако самые очевидные вопросы...

– Мы не обсуждали это как раз потому, что чувства на сей счет у нас одинаковые. Во всяком случае, мне так кажется.

– Ему «кажется»... Должен сказать, что пренебрегать очевидным весьма неразумно.

– Растолкуй, – просит, присаживаясь, Креслин. – Но имей в виду: я не хочу становиться самозваным герцогом герцогства, которое вот-вот поглотит Фэрхэвен.

– А между тем титул упрочил бы твое положение здесь.

Креслин хмыкает:

– Денег титул не добавит, припасов и войск – тоже, а в остальном мы и без того чувствуем себя уверенно.

– Тут ты, пожалуй, прав. Кто осмелился бы выступить против вас двоих?

– Ладно, хватит толковать о титулах, не имеющих никакого значения. Мне другое интереснее: когда я говорил о музыке и предположил, что дело во мне самом, ты сказал: «Я бы не удивился». Почему?

– Я бы сказал, что ты нарушаешь равновесие. Используешь магию гармонии чересчур активно, а сейчас наверняка придумываешь что-нибудь еще похуже.

– Хуже?

– Прислушайся к собственным словам. Ты сам сказал, что не можешь больше рассчитывать ни на Монтгрен, ни на Западный Оплот и не веришь в помощь Риессы. Так что же у тебя на уме?

– Ничего... пока.

– Креслин, пойми, что ты не в состоянии нарушать равновесие гармонии и хаоса вечно! За это так или иначе придется платить. И твои затруднения с музыкой наглядно показывают: что-то у тебя не так.

– Ладно, а как мне, по-твоему, действовать? Самым что ни есть гармоническим манером предоставить всем умирать с голоду?

– Я, кажется, с самого начала предупреждал, что не имею ответов на все вопросы. Ты изложил свою проблему, я сказал, в чем она, по моему разумению, заключается... Моя ли вина, если услышанное тебе не по нраву? – говорит Клеррис, глядя Креслину в глаза.

– Да, не по нраву. По твоим словам выходит, что я должен выбирать между гармонией и обречением людей на голодную смерть.

– Ничего подобного я не говорил. Сказал только, что твой подход к использованию магии гармонии может быть опасен. И то, что ты вдобавок убил множество людей клинком, не поможет исправить положение, – Клеррис пожимает плечами и добавляет: – Твои досада и раздражение мне понятны. Вот почему Черным некуда податься. По крайней мере, одна из причин. Дело в том, что мы не слишком хорошо умеем улаживать такого рода противоречия.

– Тьма! – восклицает Креслин, вскакивая на ноги. – Конечно! Именно такой совет мне и нужен! Теперь, когда я, между прочим, не без твоей помощи, зашел так далеко, ты заявляешь, что ничего не можешь поделать. Использовать магию гармонии опасно, клинок тоже. Ничего не делать – тоже не выход. И как мне из этого выбираться?

– Предпочтительно без крови и озлобления, – сухо отвечает маг. – В том числе и против меня.

– Прости.

– На самом деле ты не сожалеешь, а по-прежнему злишься на меня за то, что у меня нет никаких волшебных ответов. А их и в самом деле нет.

Креслину становится не по себе. Однако, понимая, что Клеррис говорит правду – во всяком случае, то, что искренне считает правдой, – юноша меняет тему.

– Собственно, я пришел не из-за музыки, а из-за погоды...

– По-моему, нам лучше пока ни во что не вмешиваться. Кажется, нам удалось придать средним северным ветрам некоторую устойчивость. Впрочем, тебе виднее.

– Да, они держатся.

– Ну вот и хорошо. К концу лета все утрясется, и солнечных дней у нас будет больше.

Весь дальнейший разговор посвящен исключительно погоде, однако то, что предшествовало ему, не прошло даром, и когда юноша покидает дом, его донимают тошнота и головная боль.