– Перестаньте! Вы, оба! Все равно не уломаете. Сколько ни старайтесь, ничего это не изменит.
– Ничего?
– Подождем, милостивый господин, пока она не окажется на сносях. Посмотрим, что тогда запоет.
– Прекратите сейчас же! – фыркает Мегера. – И знайте: я отказываюсь от снеди, разжевать которую не легче, чем деревяшку, тем паче что на вкус она не лучше пресловутого колдовского варева.
– Как скажешь... – начинает Креслин, но тут в его голове грохочет беззвучный гром и перед глазами вспыхивает белое пламя. Содрогнувшись, юноша обеими руками хватается за столешницу. Взор его устремлен в никуда.
«...суженый...»
Мегера бледнеет.
– Что?..
Белая пустота рассеивается, и Креслин понимает, что именно произошло. Откуда приходит это знание – неизвестно, но оно приходит, и страшная правда кромсает его душу, словно тупым ножом.
– Ллиз... – он качает головой, встает и, не глядя перед собой, бредет на террасу, в туман.
Мегера следует за ним. Алдония, проводив ее взглядом, сокрушенно бормочет:
– Чародей не чародей, а есть всем надо.
Потом, вздохнув, она начинает убирать со стола, одновременно прислушиваясь, не заплачет ли девочка, которой время проснуться.
Подойдя к Креслину и взяв его за руку, Мегера – впервые! – чувствует, что его пальцы холоднее, чем у нее.
– Она мертва. Ллиз.
– Как? Почему?
– Знаю одно: ее больше нет.
– А ты не ошибся?
– Белые... Все Белые... Их обеих нет! – глаза Креслина сухи, как Отшельничий во время безводья, сердце сжато, словно стальными тисками.
Мегера берет его руки в свои.
– Вот еще одна жизнь, погубленная из-за меня.
– Нет, ты не должен смотреть на это так.
– Может, и не должен. Но смотрю...
«...Ллиз... Ллиз...»
Ему хочется плакать, но глаза остаются сухими, а руки – холодными, и Мегера не в силах их отогреть.
Волны Восточного Океана омывают песок внизу, влажный туман холодит террасу, а Мегера держит Креслина за руки, стараясь наполнить его своим теплом.
CXXIII
– Наконец-то Западный Оплот нам больше не помеха, – Хартор привычно теребит цепочку, но взгляд его обращен к западу.
– Оправданы ли такие потери? Они все-таки убили Джейка, и тебе пришлось пожертвовать своим ручным менестрелем. Не говоря уж о людях, которых перебили уцелевшие стражи, – указывает Гайретис.
– Зато Креслин лишился какой-либо поддержки из Кандара. Риесса не станет помогать сестрице, Монтгрен – наш, а Западный Оплот покинут – это больше не Оплот.
Молодой маг натянуто улыбается:
– Оплот – это не стены, а стражи. Три уцелевших отряда, с консортами и детьми, идут через Закатные Отроги.
– Три отряда? Обремененные детишками и всем прочим? Пусть себе блуждают по горам, сколько вздумается. Что они могут нам сделать? Да и куда им идти?
– Я полагаю, на Отшельничий. И еще догадываюсь, что ты положил начало созданию Креслином нового войска, более опасного, чем стражи Оплота, потому что эти бойцы будут сильнее нас ненавидеть.
– Гайретис, со стражами покончено.
Худощавый маг поджимает губы.
– Боюсь ты зашел слишком далеко, а результаты не самые лучшие. Замок цел, и теперь Риесса наверняка разместит там свой гарнизон, тогда как я предпочел бы видеть западные твердыни не в одних руках. Лучше бы там распоряжался новый маршал, а не тиран. Что же до уцелевших стражей, то добравшись до Отшельничьего, они объединятся хоть с древними дьяволами, лишь бы нанести тебе ответный удар.
– Если раньше не перемрут с голоду. Креслину и своих-то кормить нечем, к тому же у него ни кораблей, ни инструментов, ни денег, ни оружия. Конечно, ему под силу устроить еще несколько бурь, но много ли будет от того проку?
– Не знаю. Но Дженред тоже считал, что им все предусмотрено, – Гайретис качает головой. – Создается впечатление, будто амулет Высшего Мага подталкивает к необдуманным поступкам.
– Что ты сказал?
– Так, ничего, – Белый маг с молодым лицом невесело улыбается. – Ничего.
CXXIV
Копыта Волы постукивают по только что вымощенной дороге к цитадели, ставшей еще одним достижением хаморианских каменщиков, продолжающих работать, несмотря на задержку жалования. Неужто жизнь в Хаморе так плоха?
С высоты седла регент озирает тянущиеся вдоль дороги недостроенные каменные здания. Все еще густой и влажный туман не мешает каменотесам придавать заготовкам нужную форму, тогда как подручные замешивают грубый раствор, составленный Клеррисом из толченых раковин, песка и еще невесть чего. Второй ряд домиков предназначен для семейных солдат и стражей, хотя если у некоторых стражей имеются консорты, то с женами для подчиненных Хайела дело пока обстоит туго. Пока. В любом случае, эти дома помогут несколько разгрузить цитадель.
Соседний с Клеррисовым дом, недавняя развалюха, уже покрыт черепицей и сверкает застекленными окнами. Поселившиеся там двое каменщиков заявили о намерении найти себе жен и остаться на острове навсегда.
– У иных порой больше веры, чем у меня... – бормочет юноша себе под нос.
– Заходи, – слышит он, спешившись у двери, голос Клерриса. – Я один, Лидия внизу, в гостинице.
Креслин входит и закрывает за собой дверь.